От колодца мелкая тварь будто тащила в
слабых руках ведро с водой, до скверны оно телепалось между
широкого расставленных ног; у широкого здания, с односкатной
крышей, две взрослых твари будто о чём-то спорили, размахивая
руками, притом на голове одной из них серебряный обруч как
показатель статуса; на дозорных вышках нежить просто покачивалась
и, словно две тысячи лет назад, неуклюже прикрывала рот ладонью в
усталом зевке; всякая прочая нежить занималась хозяйственными
делами.
Внутри частокола, помимо двух сотен
тварей, две дозорных вышки, в центре и у ворот, и порядка тридцати
всяких домов, один из которых с односкатной крышей, один сильно
вытянутый и один двухэтажный. Но всё это – лишь малая толика
скверного обстоятельства.
Поселение с сотнями тварей стоит на
небольшой возвышенности, на серой безжизненной скверной почве, а
порождений скверны нет никаких, ни кустов, ни выскакивающих из
земли червяков, ни чего-либо другого. Зато в нескольких сотнях
метров от ворот – четырёхколёсная телега. Лошади нет, но в кузове
нежить сидит лицом к воротам и держит руки чуть приподнятыми, будто
правя поводьями. Рядом с телегой то проходят семь тварей всех
возрастов, направляясь к воротам, чтобы через несколько минут
вернуться за телегу и пойти к воротам вновь. Между мной и
поселением – группа из трёх тварей, в почерневших кожаных доспехах,
с щитами и копьями в руках. А чуть поодаль от поселения, где-то в
километре от него, на пустой местности стоит группа из трёх
чего-то, что просто не могло быть лошадьми до прихода скверны. Выше
человеческого роста с непомерно раздувшимися телами, поглотившие
под собой шеи, нижняя челюсть всё время открыта, притом раскрыта до
груди, рот усеян какими-то чёрными волосками, колышущимися от
ветра, а вместо четырёх ног – восемь ходуль, без суставов, будто
прямая толстая палка торчит из тела.
Нет ничего скверного сначала убить три
нежити, потом расправится с тварями у повозки, а потом зачистить
это поселение. Даже не проблема расправится с коняшками-инвалидами,
хоть и подходить к ним я вовсе и не собираюсь. И я даже заминки не
почувствую, что придётся сражаться на территории скверны, где она
владеет нежитью, будто ускоряя её.
Суть скверного обстоятельства в том,
что я не понимаю логики скверны. Что в орочьей стоянке, у этого
поселения, у Чалой равнины в Антанской макире – нигде ничего не
понимаю. И ладно бывшая армия ратонов у Чалой равнины – их внешний
вид и поведение хоть как-то можно объяснить.