– Алиса, – с грустью произнёс имя девушки Соколовский, который шаг за шагом разочаровался в этой особе. Неминуемо пелена очарования спадала с его глаз, и он постепенно начал прозревать…
Прокурор, нахмурившись, уточнил, – Романа, а ты что сомневаешься? У тебя есть другие подозреваемые? Поделись своими тревогами. Что смущает?
– Да, сомневаюсь, – уверенно ответил Роман. – Моего сына до сих пор так и не нашли. Люди, которые непосредственно участвовали в его похищении также не обнаружены. Архангельский, который сейчас находится в следственном изоляторе, также не дал признательных показаний.
Мужчина гневно посмотрел на прокурора и молниеносно вскочив на ноги, принялся расхаживать по просторному кабинету государственного служащего, который сплошняком был увешен портретами видных государственных лиц первой величины. – Слишком много вопрос. Слишком много, – более сурово, с отягощающими нотками, проговорил он. И я не успокоюсь, пока не получу ответы.
– Рома, ты неспособен здраво рассуждать. Понятно, что ты переживаешь за сына, но к сожалению, – прокурор опечаленно опустил веки, чтобы большее не смотреть на справедливо разгневанного отца, потерявшего младшего сына.
Соколовский остановился посередине кабинета, – что, к сожалению? Вы думаете, что Димы уже нет в живых?
Максим Васильевич с трагическим выражением лица поднял голову, – такую возможность исключать нельзя. Сам посуди, он для Архангельского ненужный свидетель. Впрочем, как и Алиса. Её таинственное исчезновение, бесспорно, на руку Архангельскому.
Соколовский с недоверием наклонил голову, – а что насчёт Алисы? Появились хоть какие-то зацепки?
– Там опера из розыска работают. Я говорил с начальником убойного отдела, как его, – Максим Васильевич нервно щёлкнул пальцами, судорожно вспоминая фамилию высокопоставленного полицейского. – Георгий Сергеевич, если я не ошибаюсь.
Соколовский неспешно подошёл к столу прокурора и опустив ладони на деревянную поверхность, сурово спросил, – и что он тебе рассказал? Появились хоть какие-то зацепки?