– Что ничего особенного нарыть не удалось. Да это и понятно, Архангельский не дурак, чтобы после себя море доказательств оставлять.
– Город нашпигован камерами наблюдения, в распоряжении ментов есть программы, которые позволяют за считаные секунды распознавать лица, а они ничего нарыть не смогли?
Это было непросто странно, а чрезвычайно странно и неоднозначно. И вновь в голове Соколовского всплыла картинка прошедшего вечера с Алисой. Девушка так отчаянно пыталась раздобыть информацию о Глебе Владеленовиче. Но зачем? Почему? Как связана это девушка и ужасный кошмар из прошлого жизни Романа, который ожил…
– Рома, я не лезу в работу оперов, сам понимаешь силовое ведомство мне не подчиняется, – начал прибедняться прокурор, специально принижая свою власть. Но с Соколовским данный трюк не прошёл, он прекрасно знал, что несмотря на разделение полномочий, менты находились под жёстким контролем прокурорского надзора.
– Максим, скажи, опера занимаются поисками Алисы или всё спустили на тормоза. Можешь даже не отвечать, просто поморгай.
Соколовский понимал, что если Максим будет распускать язык, то может не только должности лишиться…
– До меня доходили слухи, что в деле Алисы не всё так чисто. Есть вероятность, – мужчина приподнял руку, символизируя жестом, что это лишь слухи, – что особо её поисками никто не занимается. Якобы есть очень серьёзные люди, которые не дают в полной мере собирать и реализовывать оперативный материал.
Соколовский не сдержался и звонко рассмеялся над немыслимой фразой, – Макс, какие ещё серьёзные люди? Кто способен давать указания ментам и прокурорским. Не принижай своего могущества? Силовики правят страной.
Максим досадно ухмыльнулся, – силовиков много и у каждого свои возможности. Следаки из следственного комитета, как и прокурорские, лишь карательный орган, который работает по предоставленным материалам. Ты пойми мы не выявляем и не раскрываем преступления, мы их только расследуем. Даём поручения оперативным службам, наши возможности куда более ограниченные чем у ментов и курирующих их служб.