— Как же вы, ваша милость, все устроите, коли мне двести
целковых должны? – хмуро буркнул кузнец.
Доброхот тут же исчез, но навел меня на мысль. «Диктаторы
почтовых станций» боялись брать денег от офицера. От «черкеса» –
запросто. Рубль смотрителю, из которого он двадцать копеек отдавал
ямщику, отлично смазал гужевую систему. Потихоньку вышли на
норматив – десять верст в час. Потом он снизился до восьми по
случаю вступления весны в свои права.
«Езжай – поспешай, звони – утешай»! Эта надпись на поддужных
колокольчиках оказалась пророческой. Именно в утешении мы и
нуждались. Перепробовали всевозможные способы передвижения.
Мартовские метели и оттепели, случавшиеся все чаще по мере
приближения к югу, общее дурное состояние дорог стали серьезным
испытанием. Сани сменились колесами. Иногда до ближайшей станции
приходилось добираться на своих двоих, когда экипаж ломался или
застревал так, что без посторонней помощи не выбраться.
В крымскую степь ворвались озверевшей от похода ордой, костеря
на все лады проклятую Московию и мечтая о бане. Лишь Бахадур не
унывал. Ему так опостылело изображать из себя Петрушку в московских
салонах и постоянно мерзнуть, выныривая из жарко натопленных
казенных квартир в леденящие объятия русской зимы, что каждая
пройденная верста в южном направлении поднимала ему настроение. Он
даже отведал варварской ямщицкой пищи – замороженных суточных щей,
которые разводили кипятком из самовара. Не умер – уже хорошо! Его
ждал Стамбул! Я обещал взять его с собой. И рассчитывал на его
помощь в предстоящем мне труднейшем задании. И Тамару не от кого
защищать и охранять. Мои греки не допустят урона чести супруги
своего героя!
В Симферополе меня ждала изрядная сатисфакция за понесенные
страдания. Причем, от транспортной компании. Еще на Рождество Умут
и Мария торжественно мне вернули три акции и наказали непременно
навестить главную контору, что я и сделал. Крымское общество
дилижансов решило выплатить мне годовые дивиденды. 380 рублей на
одну акцию![2] За полтора с лишком года набежало почти две
тысячи.
Вместе с пенсией от царя и подгоном от зятя на круг выходило
очень недурно. Мне еще полагалось офицерское жалованье – 700 рублей
грязными как поручику. Правда, до них еще нужно было как-то
добраться. Но какие наши годы?! Жену я, по моему разумению,
обеспечил с лихвой! Пришла пора подумать о долгосрочных
вложениях.