— Так тоже хорошо! Быстро, но хорошо! Изголодался?
— Как и ты.
— Нет, любимый. Ты не изголодался так, как я. Так что,
готовься!
— Думаешь, пощады запрошу?
— Я уж постараюсь! Всё. Подъём!
Тамара вскочила. Со смехом оглядела нас обоих и нашу
раздрызганную одежду. Быстро все с себя скинула. Тем самым оставила
лежать меня на полу. Я не мог подняться. Любовался её изящной
фигурой. А Тамара бегала между тем по комнате. Вышла ко мне, держа
мой мундир.
— Вставай! – приказала.
— Может, еще раз?
— Нет!
— Ну, дай, хоть ножку поцелую! – заканючил я.
Тамара задумалась на мгновение.
— Ладно!
Подошла. Я привстал. Обнял её. Полез с поцелуями. Выше и выше по
её тонкой и стройной ножке. Тома задышала часто.
— Всё, всё, всё! – Тамара вырвала ножку. – Уф! Держи.
Я перехватил мундир. Тамара исчезла за ширмой.
"Это мы еще посмотрим, кто первым пощады попросит!" – улыбался
я, переодеваясь.
— Поедем в Москву, значит? – спросила Тамара.
— Да. Потом в Петербург. Пора показать миру такой бриллиант, как
ты. Разве нет?
— Пора. Пора. – усмехнулась Тома.
— А как с твоим французским?
Спросил ради галочки. Судя по тому, как Тамара уже почти без
ошибок и вовсю шпарила на русском, с французским она также, видимо,
справлялась.
Тома, под возбуждающий шорох надеваемого белья, ответила мне
длинной фразой на языке галлов. Из неё я понял только первые три
слова: жё, мон амур...
— Ээээ. Что я твой любимый?
— Неуч ты, мой любимый! – рассмеялась Тамара. – Я сказала, мой
любимый, что, как и обещала тебе, почти выучила его за полгода.
Хотя еще есть трудности. Но я справлюсь.
— Кто бы сомневался! – вздохнул я.
— Готов? – спросила Тамара из-за ширмы.
— Я-то давно!
— Я не об этом спрашиваю, – жена усмехнулась.
— Аааа! Готов ли я тебя увидеть в новом наряде?
— Умный муж.
Тамара вышла из-за ширмы. Я опять задохнулся. Платье было мне
незнакомо. Но Тамара в нем выглядела так, что не возникало
сомнений: в любой столице мира она бы затмила всех своей красотой.
Я был настолько ослеплён, что даже не заметил бутылочки в её руках.
Тамара подошла ко мне. Спародировала мою отвисшую челюсть.
— Бриллиант? – спросила.
— Самый большой и чистый в мире!
— Кстати, о бриллиантах...
Тамара достала перстень, награду Николая.
— Давай руку, – приказала.
Я подчинился. Надела перстень. Осмотрела меня.
— Теперь хорошо!