До этого момента я хваталась за учебники бесцельно, а теперь точно понимала, зачем это. Помощь ближним — вот почему мне было суждено дожить до сегодняшнего дня.
И все же дуло было наставлено. Вода шумела так громко, словно в ушах. Я чувствовала, как волосы путаются в разросшемся рядом кусте ежевики. Искреннее считала это последним воспоминанием…
И тогда послышался выстрел. Листья шелохнулись, вороны разлетелись с соседнего дерева. Казалось, будто река затихла, мир навострил свои «уши».
Чье-то тело упало, послышался плеск воды. Я испуганно ощупала себя и, не найдя ран, прошлась затем и по Антону не глядя. Мальчик по-прежнему смиренно ждал за спиной.
Испуганно распахнув сперва один глаз, а после и второй, не увидела стоящего перед нами ранее охранника. Его тело в ту секунду утягивали воды реки…
— Боги… — прикрыв губы руками, я смотрела, как течение уносит платок из кармана амбала, которым он обматывал ручку пистолета. — Как?..
— Каролина, — тихо шепнул Антон, дергая меня за кофту.
Я обернулась к ребенку и тут же замерла. За спиной его стоял Владимир Орлов.
— Ну, — на бесстрастной маске едва ли дернулась бровь, — привет.
Сегодня Босс выглядел иначе. И дело было вовсе не в черном свитере с воротом на шее. Его лицо… Оно напоминало мне оскал убийцы, а глаза плескались холодом и жаждой наживы.
— Владимир, — не понимая, что происходит, моя голова взрывалась от всего происходящего. Прижимая ребенка к себе, я неосознанно сделала шаг назад. — Как вы здесь оказались?
— «Спасибо, Владимир!» — от равнодушного смешка по позвоночнику скользнул ледяной пот, преобразовываясь в пробирающие до костей ледышки. Не успела я осмыслить его слова, как тот отрапортовал, словно военный: — Информация.
Скривившись, словно после лимона, я сжала виски, пытаясь побороть тошноту и сильнейшее головокружение:
— Ничего не понимаю…
— Мне. Нужна. Информация! — рычал он, закипая.
И только тогда я увидела в руках Владимира пистолет. Черный, как и его душа. «Несмотря на все, только благодаря Орлову тебе суждено прожить еще как минимум один день!» — подсказал внутренний голос.
— Мне нужно время, — взмолилась я, оседая на пол от дезориентации.
— У меня его нет, — отмахнулся мужчина, раздраженно скривив губы.
Иглы пронизывали мое тело от черных глаз мужчины напротив. Его глубины обвиняли без слов, презирали, ненавидели.