– Основное?
– Ага. Одно непонятно. Ты с кем-нибудь встречаешься? У тебя есть мужчина?
Врать? Зачем? Как отец ребенка, он имеет полное право знать, кто будет в его непосредственном окружении.
– Нет. Я уже давно ни с кем не встречалась.
– Я тоже. Если тебе это интересно.
Мы заезжаем в паркинг. Астахов выходит, открывает мне дверь, и на некоторое время мы расходимся по разным раздевалкам. Когда я в спортивном купальнике и дурацкой шапочке захожу в бассейн, он уже там. Плывет кролем, вспахивая зеркальную гладь воды сильными профессионально поставленными гребками.
В голове проносится то самое:
– Нет. Я… уже давно ни с кем не встречалась.
– Я тоже. Если тебе это интересно.
Интересно ли мне? Какого-то черта – очень. Не буду скрывать, я тоже за ним шпионила. Если открыть мою историю поиска за последние несколько суток, она вся сплошь посвящена ему. И, наверное, именно этот факт как-то очень быстро и меня примиряет с его поступками. Я совру, если скажу, что мне непонятно желание Астахова узнать обо мне побольше. И совру, что не поступила бы так же, находись в моем распоряжении собственная служба безопасности.
Но у меня таких возможностей нет. И все, что я нарыла об Астахове, находится в свободном доступе. Я знаю, что бизнес Георгию достался от отца. Но тот не упал ему на голову щедрым подарком. Свою должность он заслужил, придя едва ли не на самую низкую должность и постепенно продвигаясь вверх по карьерной лестнице. Я знаю, что родители Георгия разведены, а у него самого есть сын. Что со своей первой женой Астахов познакомился еще в институте. Знаю, что она погибла, катаясь на лыжах. И что с тех пор на официальных мероприятиях он всегда появлялся один.
Пока я иду к мостику, Георгий пересекает бассейн и выталкивает себя сильным движением рук на бортик. Я вижу, как напрягаются его мышцы, как вода стекает по коротким волосам на груди к резинке на плавательных шортах консервативного синего цвета. У меня пересыхает во рту. А внутри что-то будто начинает медленно тлеть. Прыгаю в воду, чтобы остыть. Гребу что есть сил. В быстром темпе. Немного понаблюдав за мной с «берега», Астахов возвращается в воду. Я плаваю долго, дольше, чем обычно. Пока окончательно не выбиваюсь из сил. Из воды выбираюсь на дрожащих от слабости ногах. Благо он тут же перехватывает мою руку. И тянется к полотенцу. Но в последний момент меняет план, оборачивается и… целует. Нет, пьет… Или жрет. С таким оглушающим напором, что я теряюсь. Его губы везде. На моих губах, скулах, веках. Он слизывает очищенную серебром воду, сдергивает идиотскую шапочку, а это, блин, больно! Я потрясенно айкаю.