– Прости. Черт… Прости. Не могу. Хочу волосы.
Ну, да кто ж спорит. Целовать женщину в шапочке для бассейна – это, конечно, экстрим. Зато теперь я могу ничего не бояться. Если я его даже в шапочке не испугала. Эта мысль меня веселит. Я смеюсь ему в губы. Босые ноги разъезжаются на плитке. И понимая, что подвергает меня опасности, Астахов отступает. Его широкая грудь яростно вздымается и опускается. Завороженно слежу за этим процессом, почему-то робея поднять глаза. Он касается моей щеки пальцами:
– Тебе лучше обуться.
– Да, – я растерянно оглядываюсь по сторонам, но, как назло, не нахожу сланцы. Тогда Георгий наклоняется, вынимает их из-под лежака и, обхватив мою щиколотку длинными пальцами, сам меня обувает. Зачем-то я вцепляюсь в его плечи пальцами. Ощущение того, что он не позволит мне упасть – бесценно.
– Ты в порядке?
– Не уверена.
– Почему?
– Потому что все слишком быстро. А ведь на кону такие ставки, что мы не можем напортачить, поддавшись животным инстинктам!
Он выпрямляется. Мои руки повисают вдоль тела плетьми. Чтобы их чем-то занять, поправляю примятые шапочкой волосы. Пальцы дрожат. Как и каждая клетка внутри. Мышцы внизу живота конвульсивно сжимаются.
– Согласен. Мы будем продвигаться медленно. Шаг за шагом.
– Я не уверена, что нам стоит, Жора!
– Как ты меня назвала?
– Жора…
– Это впервые. Мне нравится.
– Ты заговариваешь мне зубы.
– А ты своим упрямством пытаешься перечеркнуть сотни лет эволюции.
– Чего? – удивленно моргаю.
– Устраняя из жизни ребенка его отца, ты перечеркиваешь все ее достижения. Хочешь знать, что позволило человечеству стать самой успешной популяцией на земле? То, что они разбились на постоянные пары. Пока один выкармливал потомство, другой вел битву за ресурс. Хотел бы я посмотреть, как ты, с грудным ребенком в руках, завалила бы мамонта.
– Очень занимательная лекция. Но мы живем в современном прогрессивном мире. И кстати, я тебя не пытаюсь устранить из жизни нашего сына.
– Да? Тогда я могу его потрогать?
– Это очередная провокация?
– Нет. – Астахов медленно обходит меня со спины. Замерев едва ли в паре миллиметров, выводит перед нами руку и осторожно накрывает мой живот. Его ладони аккурат хватает, чтобы занять пространство от одной бедренной косточки до другой. Мое дыхание перехватывает. Мокрый купальник мерзко холодит, но в том месте, где он меня касается, кажется, что еще немного, и пойдет пар – такой он горячий.