По
рядам звонкой, нарастающей волной прокатились крики – новое зрелище
обещало стать интересней фейерверка с монстром. Боевые посохи из
железного дерева мелькали так, словно ожили, превратившись в
неуловимых свободных существ. Танец обречённых рабов пугал и
завораживал одновременно. Лучше всех работал Рогли – его посох стал
парящей невидимкой, рисующей смертоносные узоры. Канес пытался не
отставать от него, а Люсий охнул и чуть не выронил посох.
Император Ахав сидел на изящном троне, с улыбкой наблюдая за
происходящим.
Сверху на Арену взирали величественные статуи из белого
мрамора, изображающие легендарных крылатых воинов - аллурий.
Казалось, ещё мгновение и создания взмахнут гигантскими крыльями,
стряхнув каменную пыль, будто многовековой сон, а затем полетят над
людьми.
Ахав не успел поднять руку, как стройная арофянка с поклоном
поднесла серебряную чашу, а музыканты заиграли быструю мелодию.
Рабы закружились ещё стремительней, напоминая причудливых
танцующих созданий. Только очень внимательный воин мог заметить: у
каждого кливийца боевой стиль не походил на другие, поэтому
движения пленников сплетались в удивительный рисунок.
Император с удовлетворением причмокнул и погладил своего
любимца – огромное двухголовое создание с саблевидными клыками.
Кошачьи глаза ирра сверкнули диким восторгом.
Музыканты тут же умолкли, словно повинуясь приказу невидимого
дирижёра. Никто из них не горел желанием оказаться среди рабов,
поэтому их учили выполнять приказы без слов.
Кливийцы выстроились в два ряда и поклонились зрителям.
Некоторые дышали прерывисто, пот заливал их мускулистые тела.
Другие пленники даже не вспотели, несмотря на проделанные
виртуозные пляски.
Опытные мятежники понимали: нужно сохранить как можно больше
сил до решающего поединка, тогда, возможно, появится шанс.
Призрачный, неуловимый шанс выжить в этом бешеном
представлении.
Арена замерла в ожидании знака.
Большинство крестьян застыли с выражением непередаваемого
детского восторга на лицах, некоторые пожирали голодными глазами
блюда, разносимые по верхним ярусам прекрасными рабынями-мулатками,
привезёнными из самого Шоора. Мало кто задумывался, что в других
обстоятельствах любой из них мог стоять на песке, отсчитывая
последние секунды: жизнь простолюдинов в глазах знати стоила не
дороже рабов. Может быть, поэтому зрелище так притягивало их?