Он называет
меня «Ангелом». Пожалуй, это самое забавное в сложившейся ситуации. Потому что,
если бы он знал, какие неангельские мысли иногда посещают мою голову... Вот,
например, сейчас.
Прикрываю лицо
ладонью, чтобы скрыть от Максима залитые жаром щёки и кончики ушей, но тот
смотрит на дорогу.
Я не знаю, что
произошло с моим героем за эти пять лет. Мне остаётся только догадываться. Или
спросить. При следующей встрече.
Машина
останавливается у моего дома.
— Спасибо, —
говорю я Максиму, но он уже выходит, чтобы проводить меня до подъезда.
Убедившись,
что внутри светло и нет посторонних, он поворачивается ко мне.
— Кажется, там
вполне безопасно?
— Всё в
порядке, — киваю я.
— Тогда до
встречи?
— До встречи.
Максим ждёт,
пока я зайду в подъезд. Я машу ему рукой и поднимаюсь на четвёртый этаж.
В квартире,
доставшейся мне в наследство от бабушки два года назад, пахнет лавандой и
старыми книгами. Зажигаю верхний свет, ставлю чайник. Пока он закипает, открываю
окно и включаю радио. Играет джаз.
Труба Четa
Бейкера заполняет комнату, как тягучий мёд, обволакивает стены, потолок, мои
уставшие плечи. Снимаю заколку, и волосы падают на спину. Первый шаг босыми
ногами по прохладному паркету. Закрываю глаза. Тело само вспоминает движения.
Плавный взмах
рукой, лёгкий поворот бёдер. Я не танцую — я растворяюсь в звуках. Пальцы
рисуют в воздухе невидимые узоры. Ветер из распахнутого окна ласкает кожу,
смешивается с запахом лаванды. Я кружусь и смеюсь про себя: вот бы мои пациенты
увидели свою строгую медсестру сейчас.
Внезапно
представляю, как он — высокий, угрюмый, весь в шрамах — стоит в дверях и
смотрит. Как его серые глаза темнеют, скользят по моей фигуре. Как он делает
шаг вперёд… Ко мне…
Открываю
глаза. Комната пуста. Его нет…
Слышится свист
чайника. Снимаю его с плиты, бросаю в чашку заварочный пакет с ромашкой и
заливаю кипятком. Пока чай настаивается, стою у окна и смотрю на тёмные улицы.
Снова начинается дождь. Он заводит свою мелодию, смешиваясь с ритмами джаза,
стучит по крышам и зонтам редких прохожих. Закрываю окно, и обрушившаяся с
небес вода смывает с него накопившуюся грязь и пыль.
Возвращаюсь за
стол и делаю глоток остывшего чая. Он горький, как и мои мысли: я не увижу
Олега целых два дня. Достаю из холодильника молочную плитку. Ромашковый чай с
кусочком шоколада — мой любимый вечерний ритуал, после которого следует
душ и чтение книги.