— Скорее всего, тот же человек, что и принёс чуму. Спокойно,
Гриша, сейчас мы его возьмём и получим ответы на все вопросы.
— Показывай, где он.
***
Да, пообтесался Гришка при дворе, заматерел меньше чем за год.
Стоило показать ему особняк, как он отодвинул в сторону меня и
Сумарокова, чтобы не болтались под ногами, и принялся командовать.
Сканировать особняк он отказался, заявив, что времени нет и
требуется решительно действовать. Отправил часть гвардейцев
охранять заднюю часть дома, чтобы никто не сбежал через чёрный ход.
Ещё трём стрелкам приказал взять фасад под прицел. А остальные
пошли с ним, прямо к парадному входу.
Орлов вышагивал с таким видом, будто явился выселять должников
из съёмного жилья. А гвардейцы за его спиной только добавляли его
фигуре внушительности.
— Зря он так, в открытую, — покачал головой Киж, — добром такой
парад не кончится. Если бы я устроил эпидемию чумы, то позаботился
бы, чтобы меня не арестовали.
Кулак Орлова громыхнул о створки дверей, требуя немедленно
открыть “гостям”.
— Именем…
К чьему именно имени собирался аппелировать Орлов, мы так и не
услышали. Едва он выкрикнул первое слово, как двери парадного входа
взорвались, разбрасывая гвардейцев, как кегли. А из дверного проёма
полыхнул длинный язык пламени, пожирая тех, кого не задел
взрыв.
Со звоном посыпались разбитые стёкла на втором этаже особняка, а
в окнах появились фигуры опричников, и громыхнул слитный залп
“огнебоев”.
Говорят, что старый конь борозды не портит, но и глубоко не
вспашет. Сумароков наглядно показал, как ошибочны могут быть такие
пословицы.
Едва отряд Орлова попал под удар, он вскинул руки и швырнул в
особняк сияющее перламутровое облако. Даже издалека было больно
смотреть на переливающуюся всеми цветами радуги пелену. Опричники
же на втором этаже наверняка временно ослепли от этой вспышки.
— Найди Орлова! — крикнул я Кижу. — Быстро!
Он кивнул и длинными скачками кинулся к входу в особняк. А я
взбодрил Анубиса и влепил по окнам “молотом”. Только не прямым
ударом, а с оттяжкой, закручивая заклятие, чтобы оно прошлось вдоль
всего второго этажа.
Перламутровая дымка смешалась с тёмным сгустком эфира и
полыхнула призрачным пламенем. С треском и грохотом “молот” напрочь
разнёс и окна, и стену, и опричников. Дым, ошмётки и пыль полетели
в разные стороны, будто особняк отправили под снос.