На корабле не уйти, стюард каждого
капитана предупредил, обещая увесистый кошель, в случае если меня
сдадут. Караваном та же фигня, а вариант переждать в городе даже не
обсуждается. Вдвоем уходить? Угу, далеко уйдем. До первой волчьей
пасти или иной нечисти, которая на этой планете существует не
только в сказках.
Добравшись до «парковки» телег,
огромных быков и россыпи костров, вокруг которых коротали время
работники торгового фронта, я стал выискивать дорогое платье и
бледную аристократическую моську.
Тащить Коллет с собой я уже передумал,
ибо чересчур опасно с такой красивой девицей и без охраны, но и
уйти по-английски не получится—денег-то нет.
Пусть хоть «одолжит».
Над одним из вечерних костров
сигнальной ракетой взмыла тонкая рука—переодетая в
простой плащ и кожаные штаны, Коллет махала мне у самой дальней
телеги. Приближаясь, я обнаружил «принцессу» за переговорами с
четверкой караванщиков.
—Это он-то «жених»?—изуродованный
мужик вздернул бровь, когда вся компания уставилась на меня.—Больно на невесту похож…
Добродушный тон контрастировал со
шрамами и рубцами на месте давно отрезанных ушей. Количество каши в
его миске указывало,—именно он главный в обозе. Другой же,
мрачнее, крупнее и с рябым лицом, изо всех сил строивший глазки
Коллет, ревниво затараторил:
—Он жеж вор, егож по городу ищут! Тьму-тьмущую монет
сулят!
—Без жениха не поеду!!!—как отрезала
переодетая «принцесса».
Рябой с надеждой стрельнул глазами в
начальника, но нашел только безразличие:
—У
меня он ничего не крал.
Остальные весело переглянулись. Один
рябой обиженно засопел, когда Коллет поднялась с его бревна и
отошла вместе со мной в сторону.
Причина, по которой меня не сунули в
мешок и не понесли к стюарду, переливалась пламенем на пальце
хозяина каравана, являясь ну о-о-очень недешевым перстнем со
здоровенным рубином. Кажется, я видел такое же у
стюарда…
—Сей торгаш…—благородная
воровка стрельнула в безухого.—Стал
единственным, к кому управитель не подослал вестового с обещанием
награды. А знаешь, отчего?
—Каторжник… Бывший. Контрабандист или пират. Может
бандит.
Но чаще просто беженец, стянувший
булку хлеба не в том месте, не в то время.
Как раз с таких вот «уголовников»,
барон Клебер получал большую часть доходов. Уж не знаю, взятками
или над ним, «нищим», просто сжалились, но каторжников со всей
округи ссылали именно к нему, лес рубить и готовить его для гребных
галер. Работа и без того не сахар, так еще и барон славился чем
угодно, но не милосердием.