Когда я только услышал об этой командировке от своего начальника
полковника Денисова, то сразу подумал о почетной ссылке. Её причины
остались для меня загадкой – то ли кому-то наверху не понравился
термин «иноагент», то ли ещё кому-то надоела моя возня вокруг да
около прожженных диссидентов, которые сами были пешками в чьей-то
замысловатой игре. Был и совсем глупый вариант – кто-то из властей
предержащих положил глаз на актрису с Таганки Татьяну Иваненко, и
этот кто-то решил убрать с глаз долой переспавшего с ней опера,
причем проделал всё честь по чести – и звание внеочередное пробил,
и должность высокую, но непыльную. Ну а то, что опера для этого
пришлось слать аж в Сумы – так он оттуда родом, куда же ещё? Эта
версия имела право на существование, вот только между неведомым
«кем-то» и Татьяной – она действительно была красивой и очень
необычной – стоял сам Высоцкий. Впрочем, в этих артистических
кругах были очень запутанные отношения, в которых была замешана ещё
и француженка Марина Влади, нынешняя жена Высоцкого, и я старался
об этом даже не думать – в полном соответствии с приказом
полковника Денисова.
Но в любом случае Сумы действительно оказались ссылкой.
***
Меня закинуло в местное управление КГБ в очень скучные времена.
Я служил под руководством полковника Чепака, который тоже был в
Сумах в своеобразной ссылке – причем не полугодовой, а
растянувшейся на семнадцать лет. Мне Трофим Павлович в целом
понравился – обвешанный боевыми орденами и медалями как новогодняя
ёлка заслуженный диверсант и ученик самого Судоплатова внушал
закономерное уважение. Во время войны он наводил шорох в немецких
тылах, после Победы – вычищал бандеровцев на Западной Украине. В
середине пятидесятых Сталин умер, Берию расстреляли, Судоплатов
попал в опалу, но Чепака не тронули, а задвинули – как раз в Сумы.
Он начинал с заместителей начальника управления – то есть с моей
нынешней должности, – но вскоре его повысили до начальника. В этом
ранге он и встретил моё появление в этих широтах.
Чепак моему приезду не удивился – наверное, за проведенные в
органах годы повидал всякое, чтобы недоумевать по поводу необычного
назначения свежеиспеченного капитана. К тому же – его краткую
биографию я посмотрел ещё в Москве – он сам в сорок четвертом,
когда возглавил Штаб польских партизан, был как раз тридцатилетним
капитаном. И пусть сейчас не война, карьерные флуктуации в Комитете
встречаются и в мирное время.