– Нет... вернее, и к ней тоже, но вообще я тут в командировке, в
длительной. Полгода буду тянуть лямку, – объяснил я.
– На завод?.. хотя постой... – Сава наморщил лоб. – Ты же
говорил, точно – ты же в КэГэБэ учиться собирался! И к нам по этой
линии? Или выгнали?
– Не выгнали, – я натянуто улыбнулся. – По этой, Сава, по этой.
Только стараюсь не кричать об этом на каждом углу. Понимаешь?
Если бы это было возможно, я бы прикончил «моего» Виктора за его
болтливый язык. И Саву – за компанию и за хорошую память. Я тронул
левую подмышку – пистолета всё ещё не было, но этот жест странным
образом меня успокоил, и я понял, что ничего страшного не
произошло. В конце концов, Сумы не самый большой город, а должность
у меня не самая маленькая, так что о моём назначении скоро даже
собаки знать будут.
– Понимаю, – Сава посерьезнел и сделал жест, словно закрывал
свой рот на молнию. – Я – могила! Никому и никогда!
Я рассмеялся.
– Да забей, никакая это не военная тайна, – сказал я. – Просто
не надо бегать по улицам и кричать, что Орехов служит в
Комитете.
– А, понял, – он кивнул – всё ещё серьезно. – Ну, здорово. А
звание у тебя какое?
– Капитан я.
– О, круто... но я понял. Никому говорить не буду, но если вдруг
чего – буду просить тебя о помощи.
– А что, у наших есть к тебе вопросы? – поинтересовался я.
В принципе, вопросы у нашей Конторы могли возникнуть к любому
гражданину Советского Союза, но я с трудом представлял, что сумские
опера разрабатывают допущенного к таким мероприятиям звуковика
местного концертного зала, пусть и со слегка вызывающей
внешностью.
– Да нет, вроде... – Сава помотал головой. – Проверяли, конечно
– там же в зале такие люди, но я им всё честь по чести оттарабанил,
меня Тарас Николаевич натаскал предварительно.
– А Тарас Николаевич это?..
– Директор наш, вот такой мужик, – Сава показал мне большой
палец. – Даже репетировать нам разрешает, когда оборудование
простаивает... Правда, мы за это в сборниках всяких выступаем – ну
там «Червону Руту» спеть или «Свадьбу». Но это без проблем, мы ж с
пониманием.
***
Обе названные Савой песни я, разумеется, знал – они недавно
победили на «Песне года», и их крутили без преувеличения из каждого
утюга. К тому же «Свадьбу» пел незабвенный Магомаев, который и без
того был кем-то вроде советского Элвиса – с толпой поклонниц и
слепым обожанием; насколько я помнил, «Свадьба» у него станет типа
визитной карточки. А «Червона Рута» – это такое украинское
музыкальное событие, случайно прорвавшееся на всесоюзный
уровень.