Психотерапевт из меня вышел так себе. Татьяна, конечно,
выговорилась на несколько недель вперед – я скромно надеялся, что и
всё остальное ей понравилось. Но успокоить её я никак не мог –
просто не знал, как. Влезать в этот гадюшник мне было не по чину,
про запрет полковника Денисова я помнил. Повлиять на Высоцкого –
чтобы не пил – и на Любимова – чтобы не самодурствовал – не мог
тоже. Впрочем, у меня была точная информация из будущего, что умрет
Высоцкий актером Таганки, так что я точно знал, что эта его ссора с
Любимовым к разрыву отношений не приведет – в чем я и постарался
убедить Татьяну. Вот только убей меня бог – я совершенно не помнил
Высоцкого в «Земле Санникова», но сам фильм смотрел давненько по
субъективному времени и мог что-то напутать. Например, то, что роль
у него была далеко не главной, а разобрать за бородами и мохнатыми
шапками, кто есть кто из этих полярников, затруднительно. Поэтому
про кино я Татьяне не сказал ничего – да она и не просила. [1]
***
Но это всё были мои заморочки. Наверное, меня должно было
насторожить, что Нина тоже ни на чем подобном не настаивала, хотя
заметно мялась и смущалась при виде меня. Впрочем, не увидеть
другого человека в крошечной двушке – это надо было постараться,
так что она постоянно ходила слегка пунцовая. Меня эта ситуация, в
принципе, даже забавляла, и, наверное, я почти убедил девушку в
том, что я сумасшедший, поскольку дурацкая улыбка не сходила с
моего лица.
Созваниваться мы не обещали – это было даже глупо, хотя я
пообещал как-нибудь связаться и сообщить свой номер, если он будет
в моём сумском жилье. Телефон к служебной квартире прилагался – вот
только за делами я как-то позабыл рассказать об этом Нине. И вот
теперь заказал междугородный звонок, чтобы убить сразу пару
зайцев.
Правда, ещё в Москве я пошел на легкую хитрость. Что ни говори,
но работник спецслужб – всегда работник спецслужб, даже дома и в
свои законные часы отдыха. Поэтому я попросил одну из соседок, с
которой у нас были очень теплые отношения, присматривать и за
квартирой, и за Ниной. Правда, этой Лидии Николаевне я
строго-настрого наказал ни во что не вмешиваться и девушку не
воспитывать, а просто сообщать о происшествиях мне; телефон в Сумах
я ей продиктовал в первый же вечер. Поэтому я уже был в курсе, что
Нина вела очень правильный образ жизни, посторонних мужчин – и
женщин тоже – не водила, утром уезжала на учебу, вечером приезжала
обратно, а из трех выходных одни отсутствовала вовсе, вернувшись
только вечером в воскресенье. Скорее всего, это время Нина провела
у матери – но даже если это было не так, я бы не расстроился.