Я не стал говорить окончание этой фразы – «никогда этим не
занимался», поскольку и так всё было понятно.
– Вот и займешься... не в ущерб основным обязанностям, – как-то
жестковато сказал Чепак. – В четверг примешь дела у Петровича.
– Так точно, Трофим Павлович! – я даже подскочил с табуретки,
держа гитару у ноги – как ружье.
– Да вольно, вольно, – он махнул рукой, но я видел – начальник
остался доволен моим показным рвением. – Посмотрим, на что ты
способен...
Последнюю фразу он произнес очень ворчливо, как глубокий старик,
каким он, разумеется, не был. Пятьдесят восемь лет для человека,
прошедшего войну – возраст расцвета, ему и на пенсию в шестьдесят,
по-хорошему, уходить рановато. Но это определял не я – и даже не
сам Чепак.
– Ладно, Виктор, хватит на сегодня музыки. Где там у тебя
закуска?
Я мысленно вздохнул. Начинался серьезный разговор.
***
Несмотря на всю свою показную фамильярность, полковник Чепак не
был душкой. И его отношение к тому, что я изредка позволяю себе
игнорировать его просьбы-приказы, тоже ничего не значил – мы оба
понимали, что в нужный момент я подчинюсь, а он может быть уверен,
что я выполню приказ. Может быть, не любой – вряд ли я заставлю
себя убить ребенка. Но я надеялся, что такого Чепак приказывать и
не будет.
В общем, мы с ним играли в начальника и подчиненного, не
заигрываясь и не позволяя этой игре слишком повредить нашей работе.
Впрочем, мы и о работе говорили лишь несколько раз – в основном по
текучке, без глубокого вникания в то, зачем я вообще был прислан в
Сумы. Все эти три недели Чепак делал вид, что я всю жизнь работал в
его управлении, а я делал вид, что именно так и обстояли дела. Но и
он, и я знали, что это не так. Просто он присматривался ко мне, а
я, в свою очередь, присматривался к нему. Но когда-нибудь мы должны
были сделать выводы, и я был уверен, что Чепак успеет первым.
Впрочем, я и не собирался торопиться.
– Ты почти не пил на мероприятии, – заметил он, когда я вытащил
из шкафчика пару небольших, на полсотни грамм, рюмок и наполнил их
коньяком.
Коньяк был крымским – в этом отношении Чепак явно был
патриотом.
Бутылка была «с винтом», так что я открыл её без особого труда.
Ну а нарезать немного колбасы, сыра и хлеба и выловить из банки
хрустящие огурчики было ещё проще.
– Считал, что не вправе злоупотреблять, – ответил я. – Пару
рюмок – можно, больше уже опасно. Меня так учили.