Теперь уже гитлеровцам стало ясно,
что придется уступить.
В министерстве иностранных дел
гитлеровского рейха согласились наконец принять составленные
посольством списки советских работников и членов их семей,
интернированных в Германии и на оккупированных территориях.
Вечером все в полпредстве слушали
сводку Совинформбюро:
«В течение 30 июня на всём протяжении
советско-финляндской госграницы противник, наступавший накануне,
отброшен нашими войсками.
На Мурманском направлении идут
ожесточённые бои с немецкими войсками, в ходе которых противник
несёт значительные потери.
На Вильненско-Двинском направлении
наши войска ведут ожесточённые бои с мотомехчастями противника,
которые пытаются прорваться в северо-восточном направлении.
Численно превосходящему противнику на
этом направлении наши войска противопоставляют упорство и быстроту
манёвра.
На Минском и Барановичском
направлениях наши войска ведут упорные бои с превосходящими силами
подвижных войск противника, задерживая их продвижение на
промежуточных рубежах.
В районе Ровно продолжаются крупные
бои танковых соединений. Все попытки противника прорваться на
восток отбиты с большими для него потерями. Бои на этом направлении
носили характер ожесточённых схваток танковых частей, в результате
которых значительное количество немецких танков уничтожено.
На Бессарабском участке фронта
противник вновь пытался форсировать реку Прут, но быстрыми и
решительными действиями наших войск эти попытки были отбиты с
большими для него потерями.
За истекший день кораблями
Военно-Морского Флота потоплены две подводные лодки противника в
Балтийском море и одна - в Чёрном море».
На этом информационная часть
сообщения Левитана заканчивалась и начиналась патриотическая, где
прославлялся подвиг отдельных подразделений и бойцов.
Я не стал это слушать… так как очень
устал.
Жизнь полпредства в осаде тем не
менее продолжалась…
Шифры и вся секретная документация
были уничтожены еще за день до войны… в том числе и с моей
помощью.
Об этом знали и германские власти, -
гестаповцы в первый день войны ничего не нашли.
Тем не менее нельзя было исключить
повторного вторжения на территорию посольства агентов гестапо.
Поэтому мы всегда были начеку.
Работники посольства по очереди несли
дежурство, ворота тщательно запирались, а когда у входа раздавался
звонок, дежурный, прежде чем открыть дверь, смотрел из вахтерской,
нет ли чего подозрительного.