Как-то ночью у ворот раздался звонок
- настойчивый и непрекращающийся. Дежурный выглянул на улицу, но
ничего не смог разглядеть. Он спросил: кто там? Никто не ответил, а
между тем звонок продолжал дребезжать.
Были подняты на ноги все руководящие
работники посольства. Мы стали совещаться, как поступить. Если
открыть ворота - к нам снова могут ворваться гитлеровцы. Не
открывать - тоже невозможно. Непрекращающийся звонок переполошил
всех. Во дворе посольства уже собралось много народа. Люди
нервничали. Надо было как-то положить этому конец.
В итоге мы все-таки решили приоткрыть
калитку в одной из створок ворот. Высунувшись на улицу, я ничего не
увидел. Вокруг было тихо. Поодаль стояло несколько солдат. А рядом,
прислонившись к углу ворот, дремал эсэсовец. Во сне он случайно
нажал плечом на кнопку звонка. Я встряхнул его за локоть. Звонок
перестал звонить, как только эсэсовец выпрямился. Я указал на его
оплошность и снова закрыл калитку.
Этот небольшой трагикомический эпизод
довольно показателен для атмосферы нервной напряженности, в которой
мы все в то время находились. Однако за все 10 дней нашего
пребывания в Берлине на положении интернированных гитлеровцы не
спровоцировали против нас ни одного инцидента, кроме постыдного
обыска в первый день нашего посольства и торгпредства.
Возможно, тут сыграло роль то, что
германские дипломаты еще находились в Москве, и нацисты опасались
ответных мер.
Но всей этой сравнительной
безопасностью пользовались только дипломаты и те из советских
работников, которые еще в первый день войны сумели укрыться в
посольстве.
Совсем по-иному гитлеровцы отнеслись
к остальным советским гражданам в Германии и на оккупированных
территориях.
Но об этом мы узнали 1 июля…
Нам сообщили, что все они, включая и
шофера, задержанного в первый день войны, будут сегодня доставлены
в Берлин, где к ним будет допущен советский консул в сопровождении
шведского представителя.
Действительно, это обещание было
выполнено.
Всех интернированных предъявили нам в
лагере на окраине Берлина. Размещенные в бараках, окруженных
колючей проволокой, они были голодны и плохо одеты, большей частью
только в пижамах, в домашних туфлях, а то и босые.
Советские граждане, находившиеся в
служебной командировке вместе с семьями и не имевшие
дипломатических паспортов, были подвергнуты жестокому
обращению.