— Ты с ним играешь, — говорит он с убежденностью, граничащей с обвинением.
— Глупости.
— Хочешь сказать, что нет? — я вижу, как напрягается его челюсть и вздуваются желваки.
— Хочу сказать, что это не твое дело. Мы с Сашей взрослые люди и сами разберёмся, — бросаю на выдохе и отворачиваюсь.
В попытке увеличить расстояние между нами, я ухожу в просторную гостиную, объединенную с кухней. Обхожу обеденный стол, так что теперь он становится барьером, отделяющим меня от сводного брата.
— Я действительно сказал Сане, что не против, если он позовет тебя куда-нибудь, — произносит Илья и я чувствую, каких усилий ему стоит продолжать этот разговор.
— И что же изменилось?
— Уловил в его рассказе о тебе знакомый паттерн, — цедит он, не скрывая сарказма.
— Не поняла.
— Все та же, Аня, — в его взгляде и голосе читается насмешка и еще что-то, не поддающееся определению. — Приближаешься, отторгаешь, снова идешь на сближение. Я не позволю, чтобы ты морочила голову моему лучшему другу.
От обиды у меня на глазах закипают слезы. За кого он меня принимает, черт возьми, за кого он меня принимает?
— Возможно, тебе лучше поговорить с ним, — говорю с издевкой. — Расскажи ему, какая я дрянь, Илья. Уверена, ты в состоянии подобрать слова, чтобы убедить его в этом…
Я отворачиваюсь от него, потому что больше не могу выносить его тяжелый взгляд. Это признание слабости? Плевать!
— Я хочу, чтобы ты ушел. Думаю, причину твоего появления я поняла и на сегодня услышала достаточно, — мой голос звучит тихо, а интонации утратили всякие оттенки.
Я слышу за спиной тяжелый вздох.
Ну уходи же…
Он действительно идет. Только его шаги не удаляются, а, наоборот, становятся ближе. И следующее, что я ощущаю — как Илья останавливается строго позади меня.
— Неужели Москва недостаточно большая для нас двоих, Аня?
Что это в его голосе? Печаль? Сожаление? Обреченность?
Зачем, черт возьми, он пришел, если это так больно…
Я сглатываю, потому что горло перехватывает. Даже если бы я захотела, я бы не смогла ответить на этот вопрос. Но Илье это и не требуется, потому что он, не дожидаясь ответа, продолжает:
— Найди себе другого. Не его.
Почему?
Спиной я ощущаю тепло его тела, которое отделяют от меня жалкие десятки сантиметров. Его горячее дыхание шевелит волосы на моей макушке. Давно забытые и похороненные под пеплом сожалений чувства шевелятся в груди.