Боль в лодыжке постепенно притуплялась, а усталость уходила на
второй план. Я почувствовал, что тело вот-вот рухнет, и взял его
под контроль. На силе воли я продолжал выполнять движения.
Открылось второе дыхание. Теперь пришло время боя с самим собой, с
ограничениями тела и разума. Это то, чему меня учили.
«Превзойди свой предел, а как только сделаешь, продержись ещё
немного, чтобы установить новый. А как отдохнёшь, повтори», —
говорил наставник Войд.
Мои силы, наконец, иссякли. Совсем. Я остановился, тяжело дыша,
и почувствовал, как меня потянуло к земле. Миг – и под спиной
прохладная, освежающая трава, а перед глазами тёмное небо, на
котором нет ни звёздочки. Мра-а-ак…
Лежал на спине и ждал восхода солнца. С первыми проблесками
света ночь начала растворяться, а я – ощущать новый прилив энергии,
словно сама природа решила поделиться силой.
На удивление легко поднялся с земли, подошёл к бочке и облил
себя ледяной водой. Смыв с себя следы усталости, я вернулся в
комнату. Рурик всё ещё спал. Да, и мне бы надо хоть немного.
Только прикрыл глаза, как в окно ударило что-то мелкое. Сначала
мне показалось, что это у меня во сне, но последовал второй.
Вздохнул, подошёл к окну и раздвинул занавески.
На улице стоял Цапля и его ребята. Видок у них был так себе:
немного помятые и какие-то… Злые?
— Я сейчас выйду за тобой, — сказал я в окно.
— Они мертвы… Их убили… — ответил Цапля, сжимая кулаки и смотря
на меня волком.
— А? — тряхнул головой и прогнал крохи сна. — Что? Ты о ком?
Цапля смотрел на меня исподлобья. Его глаза блестели от
напряжения, а руки дрожали.
— Так, дружок. Не знаю, что там случилось, — начал я, стараясь
говорить спокойно. — Если хочешь денег и продолжить наше
сотрудничество, расскажешь, что произошло. Сейчас выйду.
— Я… я…
Парень хотел что-то сказать, но его голос предательски
дрожал.
Я махнул ему рукой, давая понять, чтобы ждал, пока спущусь.
Накинул камзол на голое тело и быстро залез в сапоги. Тихонько
вышел в коридор, чтобы не разбудить Рурика, и направился к
парадной, на ходу застёгивая пуговицы.
В холле встретил Мадам Тревис, служанок Эмилию и Анну, повариху,
которую я видел ещё в первый день, когда попал сюда, и конюха –
крепкий мужчина с широкими плечами и грубым лицом, волосы завязаны
в небрежный пучок на затылке.