– Эк, палок насыпали! Это что?
Сморщенные пальцы вытаскивают из порции чая единственный среди листьев стебелек. Генерал-фельдмаршал сует его холопам под нос.
– Виноваты, ваше сиятельство, – отвечает за двоих Прошка. – Недоглядели.
Чай из-за дороговизны хранится не у повара, а у Прошки. И потому в конечном итоге он, а не Мишка, за него в ответе.
– Виноваты! Понятно, виноваты. Глаза на что? А?
– Еще просеять, ваше сиятельство? – предлагает Мишка.
– Брось! К чему теперь… Сливки чьи? Дарьи?
Палец указывает на молочник.
– Так точно, ваше сиятельство, – соглашается Прошка, точно не зная, краем глаза успев уловить чуть заметный согласный с ним кивок Мишки.
– Дарья хорошо делает… А Глашка – дура. Рано снимает. Спешит стерва…
– Высечь? – интересуется Прошка.
– Кого?
– Глашку…
– Да бог с тобой… Замужнюю бабу сечь. Муж на что?
– Так сказать Семену?
– Брось. И так небось бьет, морда звериная… Детей-то у них чего нет?
– Бог не дал, ваше сиятельство.
– Бог… Сколь уж венчаны?
– Да, года три… – придумывает Прошка в надежде, что господин не помнит. И правда, не помнит:
– Вот… Три уже… Баба без детей – что тот вяз… Труха бесполезная… От того и сливки у Дарьи лучше. Каждый год на сносях баба…
– Так ведь… – начинает было, но сразу осекается под взглядом господина Прошка.
– Что?
– Грехи на ней…
Старик хмурится. Прошка на себя сердится: напомнил, дурак, барину про его беду. Дернул черт…
– Знаю… Про ее кобелей… – гудит хозяин, но без гнева.
«Пронесло» ― выдыхает Прошка.
– Что ж… Баба – дура. Всякая… Передом думают… Особливо такие… глазастые… Да детьми все им прощается… – вздыхает генерал-фельдмаршал и ведет ногтем по скатерти, как по карте. Обойдя чашку кругом, не поднимая глаз, спрашивает:
– Что? Нет письма-то от графини Натальи?
– Никак нет, ваше сиятельство, – отвечает Прошка.
Старик вновь хмурится. Дочь не балует в эту зиму письмами.
«Не муж ли наговаривает? – думает про себя генерал-фельдмаршал и хмурится еще больше, – Он. Кто ж еще?».
Но собирающуюся было грозу останавливает «запевший» самовар. Мрак с лица как рукой сняло.
– Быстро нынче, – удивляется старик.
– Так сосна в этом году жирная. Я, почитай, только с нее и беру. От них и жар, – не сдерживает довольной улыбки Мишка.
– Знаешь, скот, службу, – барин позволяет себе редкую похвалу. – Не пил бы заодно с этим отродьем – цены бы тебе не было.