— И все-таки, в детстве были интересные события?
Всегда были яркие воспоминания моментов медитации: мысли вдруг останавливались, и я погружался. И до сих пор эти яркие мгновения вереницей проходят в памяти: заснеженный лес, я стою на лыжах, тишина и свечение.
Я всегда видел свет, который как будто пронизывал все. Я закрывал глаза и продолжал видеть световые силуэты деревьев. Я не думал о том, видят ли так же другие люди. Я не давал оценку, потому что, наверное, боялся, что это состояние может исчезнуть. В какой-то момент в жизни я понял, что начал душевно уставать, и я заметил, что, когда внутренние диалоги замолкают, появляются силы, наступает покой в душе, и в жизни вдруг что-то меняется. Я стал ловить такие моменты неосознанно. И только позже, когда я начал учиться медитации, вдруг понял, что на самом деле давно это умел, и я расслабился и, вспоминая эти состояния из детства, стал их практиковать. Я понял, что именно момент «здесь и сейчас» и есть медитация, а не те красивые картины, которые часто возникают на закрытых или открытых глазах. Эти образы будоражат мысли и эмоции и уводят неизвестно куда. А важно именно само состояние остановки мыслей.
В детстве я не задавал себе вопроса, могут ли так же чувствовать все люди. Мне все казалось простым. Чувствовать себя частью мира, всего живого, маленькой клеточкой огромного организма – это дает ощущение единства и покоя. И сохранять такое состояние внутри и есть самое главное. Оно помогает принимать правильные решения в жизни. А если ощущение гармонии исчезает, тогда и возникают ошибки. Я пришел к этому пониманию, проанализировав события своей жизни.
Когда в школе ребята меня обижали, у меня часто возникало состояние внутренней тишины, я словно бы отстранялся от ситуации и чувствовал себя далеко-далеко за пределами этого мира, и сразу становилось хорошо на душе. И та часть меня, которая болезненно переживала ситуацию, постепенно растворялась, все как будто эмоционально удалялось и уже не имело значения.
— Ты говорил, что в школе начал серьезно заниматься шахматами.
Да, в шестом классе. Мне посоветовала заниматься моя тетя. Она убедила меня попробовать, потому что шахматы развивают память и логическое мышление. И я пришел в шахматную секцию. Мой тренер Александр Моисеевич Бернштейн спросил меня, умею ли я играть. Я ответил, что не умею, даже не знаю, как стоят фигуры на доске. И тренер раскрыл доску, поставил фигуры, и мне сразу понравились фигуры и сам клуб, очень светлый солнечный зал. Там была приятная атмосфера, большая демонстрационная доска с магнитными шахматами висела на стене. Александр Моисеевич дал мне учебник, чтобы я проштудировал его и начал играть. Это был учебник Левенфиша. Так я начал заниматься. Разбирал партии и приходил играть с ребятами. У нас почти все время проходили соревнования. По правилам соревнований, если набрать определенный процент побед, то присваивают следующий разряд. Я сыграл первый турнир, и мне присвоили пятый разряд. Такого разряда на самом деле не существует. Александр Моисеевич придумал его сам для поощрения ребят. Я стал заниматься каждый день.