– Ты смотри-ка, как понятно всё изложил… И где ж ты обучился этой хитрости? – с любопытством взглянул он на Фёдора.
– Не обучался я нигде, – аккуратно складывая листы в сумку, ответил Фёдор. – С детства желание к рисованию проявилось.
– Так что же ты, и картины малевать могёшь? – указал Степан на выглядывающие из пачки листов зарисовки горных пейзажей.
– С них и началась моя страсть к рисованию… Приезжал к нам в деревню знакомец моего батюшки. Останавливался он в нашей избе, и для нас, детворы, это был настоящий праздник. Он всегда привозил много гостинцев, а для меня была ещё одна радость: человек этот был – художник. Он всегда брал меня с собой, когда шёл рисовать свои этюды. Я с гордостью и удовольствием тащил мольберт, и вся деревенская детвора с завистью смотрела мне вслед.
Летом мы часто ходили на пруд, покрытый белыми кувшинками, – всё это Иван Гаврилович с большим искусством отображал в своих этюдах. Осенью же уходили на реку. В это время – в тёплые солнечные дни – вода в реке будто не двигалась, стояла, отражая, как в зеркале, с одной стороны – зелёный ельник, а с противоположной – золотистую берёзовую рощу, подступающую к самой воде.
Иван Гаврилович так увлечённо и интересно рассказывал о природе, о приёмах рисования, о тайнах красок, что и я понемногу пристрастился к этому искусству. Здесь, глядя на это великолепие природы, так хочется взять кисть, краски и запечатлеть всё это на холсте. Вот, сделал немного зарисовок, а на большее времени нет – с утра до ночи в седле. А краски я с собой прихватил, и дощечку для рисования… – бросил взгляд Фёдор на внимательно слушавшего рассказ Степана.
– Ну, что, пойдём спать? – зевнул тот, а то заговорились мы с тобой чой-то. Мужики, вон, уже улеглись…
Путники подстелили под себя охапки пушистых сосновых веток и, намаявшись за день, быстро заснули, согреваемые теплом всё ещё тлеющего хвороста.
Первые лучи поднявшегося из-за горных вершин солнца разбудили сладко спавших казаков. Пробежав по обильно покрытой росой поляне к речушке, они наскоро умылись холодной родниковой водой, сбросившей с них остатки сна, напились терпкого чая из бадана и стали обдумывать план дальнейшего пути. Судя по рассказам Емзынака, маньчжуры были где-то недалеко, но где именно – это предстояло выяснить казакам, этого ждали от них и в Бийской крепости, и в Кузнецке, и в Тобольске. Теперь их путь лежал к горе Сарлык, откуда было рукой подать до перевала Дьял-Менку.