Он не договорил и энергично развел руками.
Я не согласился.
– А может, ты все-таки знал?
Халид печально сморщился, так как будто у него неожиданно заболел зуб.
– Клянусь, нет. Ничего не знал.
Я прошелся по узкой аппаратной, встал около Халида и жестко сказал:
– Откажись от нее. Прошу тебя…
Он обвел меня долгим взглядом. Ему, наверное, показалось, что я схожу
с ума.
– Не могу. Пусть выберет сама.
Я со злостью посмотрел на него. Он поймал мой взор и передернул плечами.
Мне стало душно, и я вышел на улицу. У фонтанчика сполоснул лицо и уныло побрел домой. Мне казалось, что жизнь для меня закончилась.
Я не знал, что мне делать дальше и как быть.
Спустя несколько месяцев она рассчиталась с работы м уехала. Говорят директор школы просил ее не уходить, но она все равно настояла на своем. А Халиду и увольняться не надо было. Он отдал напарнику ключ от аппаратной и был таков. Куда они уехали, я не знал, и допытываться не у кого не стал. Но мне было тяжело. Да, она не была моей и мы не были вместе, но я хоть иногда видел ее, и это согревало мою душу. А теперь? Неужели никогда не увижу? Подумать только – никогда.
Прошло время. Я уходил и приходил с работы, ужинал и ложился спать. А когда просыпался, вновь думал о ней. Так жить было невозможно. Решил что надо куда – нибудь уехать, и постараться ее забыть. И тут как раз подвернулся случай. Сосед Рамазан тоже надумал уезжать. Он был почти мой ровесник, и мы сразу договорились, что вместе уедем в город.
Так как я был неплохим слесарем, то быстро нашел работу. Жил у хозяев на веранде.
А Рамазан нанялся на какую-то стройку каменщиком. Ему выдали маленькую но очень уютную комнату в общежитии. Конечно, город есть город, и я немного развеялся. Ходили с Рамазаном на танцы и в кино, даже в театре побывали на какой-то опере. Но тоска по Марианне все равно не оставляла меня. Рамазан не мог понять моего грустного настроения и как—то сказал мне:
– Что ты не отдохнешь нормально. Посмотри сколько девушек вокруг…
Он своей длинной рукой прочертил в воздухе большое пространство, где по его представлению было много хорошеньких девушек. Я в ответ лишь скупо усмехнулся. Самое страшное для меня это было то, что я для себя понял: забыть Марианну я не в силах. Грусть не покидала меня, и, я уехал обратно в селение. Перед отъездом сердечно попрощался с Рамазаном. Он был искренне удивлен: