– А твоему брату Геннадию тоже заплатили?
– Этот альтруист. Он денег не берёт, из вредности действует.
– Почему?
– Он считает, его жизнь не сложилась, а виноват я. По крайней мере, озвучивает. Это никакого отношения к конфликту на стройке не имеет!
– Руслан, ты не думаешь, что его тоже кто-то настраивает?
– Возможно, его и подогревают. Только вот кто?
Беляев покрутился на кресле – было заметно, ему сидеть при столь важном разговоре тяжело, привык ходить по кабинету – и, чуть поразмыслив, ответил:
– Я догадываюсь, кто именно. Не хочу говорить: не нужно тебя в эти интриги вовлекать. Слушай и запоминай. Все предложения об инвестициях в строительство ты отметаешь. Знаю, нуждаешься в деньгах, страшно нуждаешься, но пойми, чистых денег тебе предлагать в ближайшее время не будут, а грязные тебе не нужны – опасно. Поищи деньги сам, на стороне, в Москве, но не у нас в крае. Я попытаюсь тебе помочь – в ближайшие пару дней приедут австрийцы, они хотят в строительстве поучаствовать. Успех переговоров с ними на тебе. Всё, иди, подумай, поразмысли. Имён не назвал: рано, – возможно, ты догадаешься.
Руслан отставил недопитую бутылку, за руку попрощался с Беляевым, тот похлопал его по плечу, пожелал удачи, сел за свой большой лакированный стол и углубился бумаги.
Гордеев вышел из кабинета главы администрации, машинально кивнул секретарю и, когда на улице садился в свою машину, то вдруг осознал, что голова у него уже не болит, прошла совершенно волшебным образом. Он сидел за рулём машины и думал, куда ему сейчас поехать. В офис не хотелось. Он повернул ключ зажигания, тронулся с места, без проблем добрался до офиса, но туда не пошёл, направился к небольшому кафе по соседству. Расположился за столиком, заказал кофе, закурил и задумался над тем, что только что услышал от Сергея Николаевича Беляева, и о том, как ему жить дальше.
В то же утро Вика пришла на работу намного раньше обычного. Она почти не спала ночь, думала о телефонном разговоре с незнакомой женщиной, женой её отца, переживала, что с её отцом произошло страшное несчастье, размышляла: как ей теперь быть, что делать, что предпринять, – и к утру приняла решение – она поедет к отцу!
Вика встала ни свет ни заря, даже позавтракать не смогла. Побежала на работу. И вот теперь она перекладывала бумаги, собиралась с силами, ругала себя за робость, заставляла себя – ей необходимо, если уж она решила ехать к человеку, который, по всей видимости, является её отцом… Ей необходимо поговорить со многими людьми – с начальством на работе, матерью, Сергеем, риэлтором Денисом. Объяснить свой поступок. А вот объяснения она придумать не могла.