- А вот так вышло, что мы по-прежнему самый быстрый корвет.
Фрегаты и крейсер – пока там идут технические работы, но и не могут
они сравниться с нашим «Орисом», - отозвался Лосев, жестом руки
отослав мичмана и следовавшего за ним квартирмейстера. – Вы
располагайтесь, я не буду мешать. Если угодно, завтрак можем подать
позже. Можно прямо в сюда.
- Нет, нас все устраивает, - я мельком глянул на княгиню, та
кивнула, оглядывая небольшую каюту с тесноватой кроватью и диваном,
стенами, убранными деревянными панелями, местами с незатейливой
резьбой. – Насчет системы «Одиссей» обязательно поговорим, -
заверил я любезного командира «Ориса». – Смею заверить, для меня
это очень важно и интересно.
Хотя я читал отчеты о тестах боевых виман на моем устройстве
сквозного согласования, вникал в них и имел понимание, как работает
«Одиссей» в реальных условиях, для меня интереснее сухих справок
было мнение пилотов и самого Лосева.
Когда мы остались с Ольгой наедине, я бросил рюкзак возле
тумбочки, подошел к иллюминатору, отодвинув шторку, поглядывая на
проплывавший внизу поселок и изгиб реки, красной от утреннего
солнца. Затем повернулся к Ольге и сказал:
- Ну, говори. Что ты такое хотела сказать про Ленскую?
- Не терпится, да? – Ольга Борисовна, открыла дверь, рядом со
шкафом – она вела в санузел.
- Оль, ну говори. Ты же знаешь, мне это важно, – не сводя с нее
глаз, я сел в кресло.
- Ой, Елецкий, извини, тебе это, конечно, важно! А я, наверное,
неосторожно задела твои чувства! Чувства к другой женщине! Ведь я
всего лишь какая-то там твоя невеста!

- Оль… - я вскочил и подошел к ней. – Ну, Оль… - обнял ее,
стараясь улыбнуться. – Ты же знаешь, тебя я люблю больше всех. Ты
же у меня самая добрая, самая заботливая, самая всепонимающая.
- Да, да! В том-то и дело, что я всепонимающая, всепрощающая, и
стерпеть я могу все, лишь бы тебе было хорошо. Такой же ты меня
хочешь видеть? – княгиня не сопротивлялась моим ласкам и позволяла
себя целовать.
- И еще ты бываешь капризной и вредной, - заметил я, завершая
нарисованный Ольгой образ.
- И это моя единственная слабость против сотни твоих! - заметила
Ольга. – Хорошо. Если так интересно по Ленской, то расслабься - я
не открою тебе никаких новых фактов. Так что ты зря начал слишком
волноваться и что-то додумывать. Но поделюсь своим пониманием
госпожи актрисы. По моему мнению, для Светы все что происходит
вокруг – это игра. Продолжение игры в театре, которой она во многом
живет. Знаю, что и к учебе в школе она относилась как к игре. Для
нее понимание таких вещей как «надо», «важно», были смазаны или
вовсе не существовали. Ленской гораздо важнее другие категории.
Например, «мне нравится», «хочу». Понимаешь меня?