– А спросить об этом у Джелена ты,
конечно же, не мог. Придурок.
Плюсы у моей текущей работы тоже
имелись – игнорировать общую благоустроенность управляемого лордами
государства, а также нескончаемые запасы доступных там знаний я
даже не пытался. Однако тот необходимый минимум, ради которого мне
в свое время пришлось тащиться в Алшанассу, а затем участвовать в
различного рода рейдах, был уже достигнут. Возможно, стоило
вспомнить о своих первоначальных планах, водрузить огромный болт на
сотрудничество с лордами и перебраться домой?
– Домой...
Мысли о Земле отдались в моей душе
щемящей тоской и невнятной тревогой – прошло уже около двух лет с
того момента, как я услышал тихий шепот Лакарсис и покинул родину.
Что случилось там за это время? Сколько лет прошло в реальности
моих родных и друзей? Живы ли они еще? Чем мне придется заниматься
в ставшем откровенно непривычным мире? Вопросов было слишком много
и каждый из них вызывал на моем лице болезненную гримасу – я
попросту боялся возвращаться. Боялся потерять веру в то, что меня
все еще ждут. Боялся неизвестности.
– Твою мать.
В качестве альтернативы оставалась
богиня – до конца разобравшись с телепортами, я вполне мог
отправиться к ней домой, разыскать какой-нибудь всеми забытый
алтарь и попытаться вернуть свою покровительницу. Такой вариант
позволял избежать абсолютно всех подводных камней, успокоить
совесть и сохранить теплые воспоминания о родном мире, но
реализовывать его мне категорически не хотелось – подобный шаг
выглядел откровенной слабостью и трусливым бегством от реальности.
Следовало взять себя в руки, принять волевое решение, а затем
отправиться туда, куда подскажет сердце – либо домой, либо к
лордам.
– Либо на три буквы. Если заклинание
не сработает.
Мысль о том, что телепортация между
мирами пока что находится за пределами моих возможностей, заметно
охладила мне голову – чтобы размышлять о столь высоких материях,
для начала требовалось вылечиться, каким-то образом подпитать нож и
организовать несколько тренировок. Бежать впереди паровоза
однозначно не стоило.
Время шло, голод терзал мои
внутренности все сильнее, так что ближе к рассвету я начал думать
исключительно о валявшемся рядом звере. Кошку до сих пор никто не
сожрал, ее туша по-прежнему лежала в пределах досягаемости, а
калории для меня сейчас были важнее всего остального. Впрочем,
шкура также представляла определенную ценность – валяться голышом
на колючей траве, терпеть холод и отбиваться от пиявок мне уже
надоело. Все эти соображения привели к тому, что с первыми лучами
восходящего солнца я покинул насиженное место, добрался до успевшей
застыть туши, а затем принялся кромсать ее ножом, пытаясь раздобыть
себе как пищу, так и грубое подобие дикарской набедренной повязки.
Спустя еще полчаса мучений нужный элемент одежды был создан, я
тщательно прополоскал его и закрепил на бедрах, после чего начал
жарить кошатину, стараясь не думать о том, чем именно
занимаюсь.