Глава поселения, наконец, закруглился:
— …Все! Зайдите к матери. И чтобы такого больше не повторилось! — Мы с сестрой уже встали со стульев, когда он попросил: — Ник, задержись. Я хотел бы знать, что за девушку вы привели.
Керта затормозила, решив тоже остаться, но я кивнул ей на дверь, и она в кои-то веки послушалась. Вздохнул и, убедившись, что Рант точно успокоился, ответил:
— Мэй — переселенка из одного из разрушенных поселений. На обоз, в котором она ехала, напали твари, она одна выжила. Мы подобрали ее по дороге и привели к нам в Верхов.
— Ты мне врешь? — в удивлении вздернул брови глава.
— Всего лишь озвучиваю официальную версию, которую мы рассказали на входе в поселение.
— А могу я услышать НЕ официальную версию? — Рант откинулся на спинку кресла, сложил на животе руки в замок и заинтересованно посмотрел на Ника.
***
Мальчишка ему даже по-своему нравился. По крайней мере, Рант не отказался бы, если бы Марта родила ему такого сына. Она еще вполне может — годы позволяют, да и травник у них хороший, поможет в этом деле. Только сама Марта не хочет. И это Ранта задевало. Может, поэтому эти двое так его раздражают? Но эти мысли были явно несвоевременны, и мужчина постарался отодвинуть их подальше.
***
Я смотрел на мужчину и понимал, что признаваться придется, как бы ни хотелось оставить информацию о Мэй при себе. Глава чувствует ложь — это одна из возможностей его дара. К тому же охотники уже наверняка перестали искать беглянку, а если и нет, то Ранту нет никакого резона отдавать им Мэй.
Мэй… Совершенно удивительная девушка. Такая сильная, иногда безрассудная и такая ранимая одновременно. Порой мне хотелось хорошенько ее встряхнуть, а порой прижать к себе и защитить от всего мира, ощутить аромат ее волос и кожи. В ту ночь, когда мы ночевали под одним одеялом, она дичилась, а я и сам не горел желанием делить с кем-то не такое уж большое одеяло, но второго не было. Прижимать к себе насмерть перепуганную девушку даже чтобы согреть было бы неосмотрительно, и я старался держать дистанцию. Но Мэй так сильно вздрагивала во сне, что обнять ее, чтобы успокоить, показалось хорошей идеей.
Вот только… Она-то успокоилась, а вот я с того момента и до самого утра не мог сомкнуть глаз. Нельзя ведь так одуряюще пахнуть, нельзя иметь такую шелковистую кожу и так уютно лежать в моих объятиях, словно недостающая часть меня-пазла, тоже нельзя. И она видящая. Видящая! Но ненавидеть ее за это не получалось. Может, все остальные и твари, похуже картанайра, но не она. К тому же Мэй спасла Керту от смерти, и я сделаю все, чтобы выплатить этот долг жизни.