Кто мы настоящие? Кто мы? Что-то не менялось во мне, что-то было с самого начала и оставалось молчаливым наблюдателем всегда. Было со мной – но какие только изощренные ловушки и капканы я ни ставил – ничего не поймал в них. Как мне узнать, понять, увидеть, что это? Сколько еще времени мне искать?
Я смотрю назад, оцениваю эти эпохи, эти прожитые мною жизни, и осознаю, что я не понимаю время, ибо оно не имеет никакого значения, не может хоть как-то упорядочить их. Маленький отрезок в семь южных дней мне так же дорог и занимает в моей душе столько же места, сколько двухлетний период жизни, и столько же, сколько все детство. Все это прошедшее имеет ко мне нынешнему малое отношение, скорее это фонотека с прекрасной музыкой, каждый диск – неповторим, каждый – законченное произведение, я подхожу к ним, выбираю произвольно любой, включаю его и раздается прекрасная песня, до боли или до слез, или до сжимающего зубы счастья знакомая, часть меня. Я вспоминаю, что этот случайно выбранный мною диск подарила мне Ты, я так давно его не слушал.
* * *
Я так скучал по дневному свету, но, выйдя на улицу, опять не застал его. Зимняя вечерняя тьма оказалась чуть грязнее и разбавленнее, чем утренняя. Уставший, постаревший, раздавленный тысячей ног снег из последних сил прикрывал неприлично обнаженную для декабря мостовую. Закончился рабочий день, закончился крестовый поход – огромное войско, вразброд, кто как может, кого как ждут, плетется напролом по заснеженным улицам. Уставшие люди, наконец, поспешно возвращаются к своим личным проблемам, к своим мыслям, к своей собственной жизни, к себе, домой. И вот Я опять один из них. Бреду в толпе, наверное, самый молодой здесь. Не знаю, кто за что сражался: за деньги, за власть, за веру, знали ли они сами? Я – лишь чтобы выжить, случайно ввязался и безумно хотел отделаться от этой воинственной компании, но не знал как.
Ежевечерние опыты выявляли очевидную несущественность времени пути по сравнению с преодоленным расстоянием. Куда бы ты ни ехал, если делать это достаточно целенаправленно и даже не мыслить раньше положенного свернуть, ты чудом оказываешься на месте, почти сразу, как только начинаешь путь. Время искажается и обесценивается, и уже почти невозможно сопоставить тот кратчайший отрезок в памяти, приписываемый путешествию, с громадным географическим расстоянием, разделяющим пункт отправления и пункт назначения.