— То, что у вас было недомогание и боли в низу живота — это частое явление на ранних сроках. — Успокаивает Людмила, протягивая заполненный бланк, но Максим опережает меня, сворачивает лист и отправляет в карман джинсов.
После этих слов, я буквально чувствую, как сердце Максима пропускает удар прямо под моей ладонью, и я не осмеливаюсь посмотреть ему в лицо.
До дома мы добираемся за десять минут, вот оно преимущество жить в самом центре города.
— Детка, я заскочу на работу, примерно на час-два и сразу домой, — говорит Максим, как только мы заходим в квартиру.
Большой палец в привычном жесте проходится по моей шее, останавливаясь возле яремной вены.
Взгляд Максима еще долго преследует меня, даже тогда, когда он покидает квартиру.
Отбрасываю воспоминания прочь. Максим получил зеленый свет от Людмилы Игнатьевны. Теперь его ничто не удержит! Я это чувствую своей женской сущностью… нетерпение, которое сжигает Максима изнутри.
Резкий звонок в дверь заставляет меня вскинуть голову, забыв об бланширующихся овощах. Должно быть это Максим, как раз прошло ровно два часа после его ухода.
Я даже не задумываюсь, почему он звонит в дверь. Спешу открыть, поправляя на ходу выбившиеся пряди волос из растрепавшейся французской ажурной косы.
Прохожусь мгновенно вспотевшими ладошками по бедрам, прикрытым его рубашкой. Но, когда отворяю дверь, моя улыбка сразу меркнет, я почти чувствую, как сердце ухает и стремительно летит вниз.
Не успеваю отойти вглубь квартиры, как меня нагло теснит в сторону высокая рыжеволосая женщина. Грубо задев плечом, она входит в просторный коридор, не обращая никакого внимания на недоумение и шок, написанные на моем лице.
Незнакомка держится очень уверенно. Ухоженная. Стильная. Даже ее выбор одежды кричит о вызове: черные кожаные обтягивающие штаны и какой-то цветной брендовый «бандо» на широких лямках, на руке поблескивает золотой браслет.
Откуда-то изнутри неумолимо поднимается волна тошноты. Только вот, она совсем не из-за беременности. Я ощущаю, что сейчас случится что-то неизбежное. Гадкое. Мерзкое. Делаю такой вывод по стервозному выражению лица женщины с огненной шевелюрой до плеч. Ее миндалевидные глаза, тщательно подведённые чёрным карандашом, с таким расчетом, чтобы подчеркнуть экзотический разрез, горят полным презрением.