туда у всех путь
прямой…
Илья кивнул и осушил стакан, решив потом вернуться в гостиницу и
немного передохнуть. «Толковый» — так духи обычно называли
уважаемых колдунов и очень редко — людей без магического дара, но с
какими-то особыми качествами, вроде Коскелайнена. О том, какого
мнения они были о «бестолковых» и как именовали их за глаза, Илья
предпочитал не думать.
*Рождественский дед в поздних финских традициях
**Спасибо (фин.)
***Дух леса, призрак-великан, хозяин мрачного царства Хийтола в
карело-финской мифологии
****Верховное лесное божество в карело-финской мифологии,
антипод Хийси
*****Речь о репрессиях в отношении ингерманландских финнов в XX
веке, результатом которых стало почти полное уничтожение народа
Минула неделя с тех пор, как Мила приехала в гостиницу. Ей
нравилось это место, где мягкое золотистое освещение клубилось под
потолком, со стен улыбались лики деревянных идолов, а за окнами
слышался веселый птичий свист. И даже зной здесь не так беспокоил,
как в городе. В саду постоянно кто-то хлопотал, а из бани женщины
выносили мокрое белье и развешивали прямо на свежем воздухе. Поутру
издалека доносился петушиный крик, задорно лаяли собаки, дети
гостей бегали по двору наперегонки с местными, и гостиница казалась
маленькой деревней, укрывшейся среди соснового леса и песчаных
дюн.
Но на душе было тоскливо: мать с утра шла работать в корпус для
персонала, в то время как отчим редко покидал апартаменты. Тем не
менее Даша в основном оставалась на попечении сводной сестры.
Поэтому Мила часто скучала по брату и с болью вспоминала покойного
отца, однако с матерью этими мыслями не делилась.
Вот и сейчас Лариса велела дочери погулять с Дашей, и Мила,
неохотно взяв ее за руку, побрела по тропинке к шоссе. Она следила
за тем, чтобы малышка не споткнулась о камень, не угодила в ямку и
не потянула в рот что-нибудь подозрительное, но мысли то и дело
уплывали. Без приключений они добрались до железной дороги, где
Даша так засмотрелась на огромный товарный состав, что несколько
минут смирно стояла на месте. Затем Мила осторожно перевела ее
через рельсы — девушке самой хотелось узнать, что творится по ту
сторону станции. За платформой начиналась гуща диких кустарников и
колосьев, заросли иван-чая, даже уродливые зонтики борщевика.
Протоптанный меж них и крытый трухлявыми досками путь вел к
островку цивилизации — небольшому дачному поселку, куда,
по-видимому, приезжали только на лето. Под него основательно
расчистили лес, и одноэтажные избушки стояли открытые всем ветрам.
Рядом были машины, сушилось белье, кто-то даже грелся на солнце в
шезлонге или выдергивал сорняки в крохотных клумбах. И все-таки
этот мирок казался Миле застывшим, безжизненным, иллюзорным, как в
каком-нибудь постапокалиптическом кино.