— Как ты себя чувствуешь?
— Уже все хорошо, спасибо, — неуверенно сказала она и через силу
тоже улыбнулась обоим юношам. — А вас Юхани зовут, да?
— Что ты меня на «вы» обзываешь? Мы же знакомы, а твоего
братишку я и вовсе на санках катал. Это ваш отчим уважает длинные
имена, а ты зови просто Юха! И ты тоже можешь так звать, — сказал
парень Даше и бережно погладил ее по щеке.
— Хорошо, — пискнула девочка, глядя на него снизу вверх.
— Да уж, няньки из вас получились отменные! — съязвила Линда. —
Но цену-то себе не набивайте, ребята: я просто не голодна, а иначе
так бы вы их и видели! Получили бы сами от своего Велхо моченым
прутом по заднице и остались без сладкого на неделю.
Юха сокрушенно развел руками и сказал, повернувшись к Яри:
— Слушай, дружище, ты уж отведи девчонок домой, а я пока с этой
чертовкой потолкую.
— Ладно, — кивнул Яри, а Линда снисходительно вздохнула и
отвернулась. После этого Миле стало гораздо легче. Парни протерли
им с Дашей лицо влажной тканью и дали понюхать какую-то сушеную
траву в мешочке, который висел у Юхи на поясе. Мила заметила, что
они легко шлепали босиком по болотистой земле, как по песчаному
пляжу. В целом она прониклась к ним доверием, но то, что они знали
эту девицу, все же напрягало, как и их странный разговор.
Словно угадав эти мысли, Линда обернулась и сказала:
— Да ладно вам, девчули! Конечно, я просто пошутила и не
собиралась вас есть — на самом деле они сами вас съедят!
— Вот же зараза! — вздохнул Яри и сочувственно посмотрел на Юху.
Но Мила снова похолодела внутри: на руке, которой парень осторожно
придерживал ее за локоть, она заметила такие же грубые заскорузлые
когти, как у лесовицы, разве что чуть короче и шире. Девушке
показалось, что до сих пор она смотрела на всю эту компанию через
пелену тумана, который теперь стал развеиваться — но к добру
ли?
— Обещаю потом все тебе рассказать, — вдруг тихо добавил Яри и
погладил руку Милы этими жутковатыми пальцами. Почему-то они
показались ей теплыми и мягкими, а может быть, усталость подавляла
страх и это тепло влекло за неимением более надежного убежища.
Ледяной комок внутри стал таять, и девушка наконец
расплакалась.
— Я не виновата, ребята, — пролепетала она. — Я говорила Дашке
всякие ужасные вещи, а она… эта лесовица, каким-то образом
догадалась и… но я этого не хотела, честно! Я же Дашку все-таки
люблю, и Никитка тоже. Мы только отчима не любим…