− Ты преувеличиваешь, − отозвался
Лопырев, уши которого пылали от волнения. – Дальше будет только
лучше. Я читал. Когда синхронизация закончится, мы полюбим друг
друга на самом деле. Без этих всяких замечаний о том, что у кого-то
кривые зубы или пахнет изо рта, что ты любишь читать классику, а я
обожаю детективы про ментов.
Она не стала спорить, подошла ближе и
небрежным жестом сбросила с себя халатик. Грудь у нее была
красивая, высокая, аккуратная. Животик плоский. Все гладко выбрито,
так, что даже если не хочешь, то обязательно разглядишь
подробности. Лопырев с нарастающим ужасом понял, что возбудился. Он
ощупывал Ладу взглядом, словно на этой молочно-белой коже, которая
бывает только у натуральных рыжих, хотел найти какой-нибудь
изъян.
Изъянов не было. Лада села к нему на
колени, обвив шею и сцепив руки у Лопырева на затылке. Ее грудь
оказалась так близко, что он мог до нее дотронуться… губами.
− Зачем медлить, а? Давай прямо
сейчас, муженек ты мой.
− Еще… − Лопырев сглотнул. – Еще не
совсем муж, между прочим.
Почему-то вместе с возбуждением
пришел стыд. Вот она сидит на нем, обнаженная, а ведь ему тоже
придется сейчас раздеться. И она увидит его костлявое тело с
бледной кожей, все эти шрамики от нелегальных подключений, прыщики,
рыхлый живот и не такой чтобы уж очень большой член.
Рассмеется?
Лопырев сглотнул снова, но в горло
как будто набили горячих углей.
Лада, чуть приоткрыв рот, потянулась
своими губами к его губам… и Лопырев вдруг сбросил ее, вскочил,
заметался по комнате, растирая ладонями лицо.
− Не могу я так! Не могу! Ты, ты
такая красивая! А я… я? Какой я? Как ты меня видишь?
Лада лежала на полу, ничуть не
смущаясь. Пожала неопределенно плечом:
− Мы же обмениваемся информацией. Ты
даже мне нравишься немного. Еще неделя-полторы, и я буду считать,
что ты лучший мужчина на свете.
− А просто так? Без
синхронизации?
Лада рассмеялась:
− Какая разница? Я говорила тебе об
этом. Ты слушал? Нет. Поэтому тебя не должно волновать, нравишься
ты мне просто так по-человечески. Ты запустил процесс,
теперь расхлебывай.
Он упал перед ней на колени –
возбужденный, перепуганный, взволнованный.
− Я хочу знать, слышишь? Как ты ко
мне относишься по-настоящему?
− По-настоящему? Никак, − коротко
бросила Лада. – Я никак к тебе не отношусь. Знать тебя не хотела и
не хочу.