В конце недели Лопырев не выдержал и
приехал в больницу, навестить.
Он просидел в очереди пятнадцать
минут, потом получил талон, прошел к лифту и поднялся на третий
этаж, к палатам для посещений. Ему казалось, что от волнения кровь
стучит в висках и болезненно отдается в чипе в уголке губы.
Лада стояла в прозрачной кабинке, где
пол был устлан травяной имитацией. Из мебели стояли деревянный стол
и два стула. Лопырев запустил талон в щель-приемку, отворил дверь и
зашел.
В ноздри сразу ударил приятный,
родной запах. От нахлынувших чувств Лопырев вздрогнул. Он никогда в
жизни не испытывал столько сильных положительных эмоций. Это была
любовь, и ничто другое.
Дверь за спиной закрылась с тихим
щелчком. Выйти обратно сможет только он.
− Привет, − сказал Лопырев, не
решаясь подойти к стулу и сесть.
Кажется, за минувшую неделю Лада
впитала в себя всю красоту мира. По крайней мере, Лопырев подумал,
что красивее девушки он не видел никогда.
− Здравствуй, − ответила она. –
Хорошо выглядишь. Только чуть-чуть волосы бы подравнять сбоку, вон
там, где торчит клок. Я знаю хорошего парикмахера, закажем у него
встречу.
− Как себя чувствуешь?
Лада неопределенно пожала
плечами:
− Мне кажется, что лучше быть не
может. Я очень по тебе скучаю. Ты мне снишься, знаешь? Я отмечаю на
календаре оставшиеся дни. Стираю файлы старых воспоминаний. Вернее
они без меня там… Жизнь становится просто замечательной… − она
подумала и добавила чуть тише. – Не представляю, как люди раньше
жили без синхронизации.
− Плохо жили. Я читал.
− Читал он… Все бы тебе читать. В
интернете нет и половины информации. Ты знаешь, что двести лет
назад интернет стал регулироваться государством? В целях борьбы с
разложением общества и для сохранения ценности семьи. Как-то так. В
то же время начали вшивать первые чипы для подавления протестных
подростковых эмоций. Ну, это когда подростки, например, физически
не могли больше покончить жизнь самоубийством. Им переписывали
эмоции. Приучивали, как щенков. Ни одного побега ребенка из семьи
за первую сотню лет! Пока некоторые подростки не научились
взламывать прошивку и не поняли, какая же все-таки разница между
настоящими эмоциями и теми, которые им записали.
− Откуда ты?.. – Лопырев покачал
головой. – Лада, Ладочка моя, любимая. Зачем тебе все это? Я все
прекрасно понял. Я видел разницу между настоящими чувствами и…
ненастоящими. Но давай на минутку допустим, что мы все же любим
друг друга по настоящему, искренне. Если тебе так легче жить,
почему бы не допустить, а?