Потому что было невыносимо.
Гудела машинка, с жужжанием вбивая капли краски под зудящую
кожу. Миша сдержался.
От напряжения заболели зубы. Когда Толик закончил, Миша
несколько секунд не мог двигаться. Просто сидел и смотрел на
трехцветный узор на запястье. Непонятный, но красивый.
Завораживающий. Линии будто не хотели заканчиваться и тянулись
дальше. К ладони, по пальцам, по венам к локтю и плечу.
Что примечательно, прошел зуд. А вместе с зудом — тут Миша мог
сказать наверняка — куда-то делось желание убить жену.
Если он и хотел сейчас увидеть Надю, то только затем, чтобы
заняться с ней любовью. Этого желания было хоть отбавляй.
Он не помнил, как вернулся домой, но отлично запомнил ночной
секс. В соседней комнате спала Люся, и чтобы ее не разбудить, Миша
зажимал Надин рот ладонью. Перед глазами плавала свежая татуировка
— вперед-назад, вперед-назад — а сквозь пальцы вырывался рваный,
полный наслаждения стон.
***
Следующая неделя выдалась замечательной. Злые мысли исчезли,
татуировка на руке заживала, а припухлость под узором рассосалась
сама собой.
Миша каждый вечер забирал из садика Люсю, они гуляли по зимнему
парку, лепили снеговиков и бросали снежки в снегирей, рассыпавшихся
по веткам. Надя встречала их у подъезда — она всегда возвращалась с
работы на полчаса позже — и тащила семью домой, в тепло,
ужинать.
Перед сном Миша читал Люсе книжку. Это были самые замечательные
пятнадцать минут. Душа его наполнялась покоем. Миша осторожно
прощупывал в своем сознании мысли, и понимал, что опасных среди них
нет.
Однажды утром он проснулся раньше Нади и Люси и пошел на кухню,
делать завтрак. Пока закипал чайник, Миша присел на подоконник,
увидел брошенный лист, развернул его и пару минут разглядывал
разноцветный рисунок, походивший на детский ребус. Теперь уже это
был ненужный лист, но Миша его не выбросил, а положил обратно.
Он заварил кофе, поставил тосты, отправился в ванную комнату
умываться и, увидев себя в зеркале (взъерошенные волосы, темные
мешки под глазами, легкая щетина) застыл с зубной щеткой во рту и
ясной мыслью в голове: надо убить проклятую соседскую собаку!
Вообще-то, убить ее было за что. Собака громко лаяла по ночам,
гадила на лестничном пролете, бросалась на случайных прохожих. Один
удар молотком между глаз помог бы решить проблему. Но была еще и
вторая проблема. Вместе с собакой Миша вдруг страстно, до зубного
скрежета, захотел убить и ее хозяйку. Мерзкая ведь тетка. Под стать
собаке.