Визерис попытался отогнать птиц, остановить волка, оступился,
упал...
...и проснулся.
— Идём, Дени, — Арья потянула подругу за руку. — Идём.
Дени, послушная и немного равнодушная, последовала за ней вниз
по лестнице, ведущей в крипты. Она изменилась с того проклятого дня
в богороще. Не смеялась, почти не говорила — только шептала — и
редко смотрела Арье в глаза. Но рука была прежняя, тёплая и
крепкая, и по-прежнему цеплялась за Арью, как за спасательный
канат.
Ничего. Они спустятся вниз, погуляют в криптах, найдут новый
тайный ход — и Дени вернётся в себя.
Искать дракона — это ведь была её идея. Оказывается, в Белой
Гавани и других городах верили, что тёплые источники теплы не сами
по себе, не от земного жара, как учил мейстер Лювин, а от дыхания
спящего дракона. Это, конечно, была глупость — но интересная, Арья
всегда была всей душой за интересные глупости. Тем более, потом они
прочитали в «Итинерарии Северных Земель», что когда добрая королева
Алисанна останавливалась в Винтерфелле, с ней была Среброкрылая, её
драконица.
— Драконица, — сказала Дени. — Это значит, она могла оставить
кладку.
— Зачем? — спросил их полумейстер. Он всегда говорил: верный или
нет, ответ должен быть обоснован. Прошло несколько недель, и
основание тоже нашлось:
— Септон Барт считал, что яйца дракона живут там, где есть
земной жар, и каменеют там, где его нет. Значит, под Винтерфеллом
кладке самое место.
— А почему они не вылупились тогда же? — лукаво спросил
полумейстер.
— Потому что дракону нужен всадник! — Арья придумала ответ ещё
до того, как услышала вопрос. — Человек, который поможет родиться
на свет.
Это была хорошая теория, достаточно логичная, чтобы быть верной
— и с того дня они искали не дракона, а его яйца. Вечерами, лёжа в
общей девчачьей кровати, шептались, какого они цвета, ведь драконы
были самые разные, как листья по осени (пока Санса и Джейни
шептались о дурацких гаданиях или обсуждали мальчишек и узоры для
вышивки).
Они спустились в крипты. Арья, как взрослая и ответственная,
несла факел. Дени, сегодня в роли маленькой и беззащитной, робко
шла следом. Вот и гробницы начались — они прошли пустые склепы,
заготовленные для папы и Робба, напротив Артоса Несокрушимого, и
Арья улыбнулась дяде Брандону, навеки застывшему с широкой,
залихватской ухмылкой.