— Я друг Дозора, — прохрипел он. — Джиор Мормонт прибьёт тебя,
если узнает!
Человек молча продолжил привязывать его к камню. К алтарю.
Алтарю первых людей, на таких резали жертв перед тем, как отдать их
потроха богам. «Страх, ненависть, отчаяние, растерянность...» —
значит, если успокоиться, то с ним ничего не смогут сделать?
Значит, надо только успокоиться? Но чем больше он старался, тем
громче стучала кровь в ушах, тем холоднее был пот на висках и тем
яснее он понимал, что смерть близко.
Он пытался вырваться, но дозорный-оборванец был сильнее, был
нечеловечески силён. Почему? Он всегда верно служил богам, почему
они так с ним поступают?! Зачем? Он отдал им то, что они хотели, он
отдаст им жён, отдаст дочерей...
Холодные как лёд руки раскрыли ему рот, засунули кляп изо мха и
бересты. Нельзя, чтобы он откусил себе язык, —
прокомментировал Голос. Тени вышли из темноты под деревьями,
мужчины и женщины в богатых одеждах, и золотой череп поверх
мужского торса в алом доспехе.
«Неужели с моими сыновьями было вот так?» — успел подумать он, а
потом была только боль.
* * *
Арья распахнула глаза, садясь на кровати. Она проснулась, потому
что проснулась Нимерия; Нимерия проснулась, потому что в воздухе
что-то изменилось. Не запах и не вкус, что-то неуловимое,
непонятное для человека, но совершенно ясное для лютоволка.
И тот старик на алтаре... Арья поёжилась.
Чего только не приснится под утро.
Рядом спала Дени, обняв своё ненаглядное яичко, укутанное
шерстяным покрывалом, чтобы случайно никого не обжечь. С той
истории в криптах, Арья решила не оставлять подружку надолго,
особенно ночью — ночью та часто кричала, металась по кровати, но
затихала, если её обнять или погладить по спине. Последнее время
она успокоилась.
Последнее время плохо спала сама Арья — плохо спала Нимерия.
Странное в воздухе, странное во снах, кругом странное, но мама
говорила, это нормально. Все девочки нервничают перед встречей с
женихом, говорила она.
Маме вот, когда её обручили с дядей Брандоном, снилась мокрая
женщина в венке из тростника, гладила её по голове и плакала. А
потом снова снилась, уже перед свадьбой с папой — водила её под
воду и наряжала в свадебный плащ, вышитый серебряными рыбами.
Лучше бы Арье снилась мокрая женщина.
Жених был ничего так. Прибыл утром со своей матерью, леди
Ализаной Мормонт — здоровенной, коренастой, похожей на каменные
статуи, которые стоят в пустошах. Только статуи голые, а леди
Ализана была вся в мехах, и жених тоже.