— Ебать! — заорал он. — Это чё за хуйня?!
— Тише ты! — шикнул я. — Не привлекай внимания.
Котя молча смотрел в окно, его обычно невозмутимое лицо исказилось.
— Это что, типа "Машины втемени"? — спросил Ваня Кортавый, заглядывая нам через плечи. — Как в кино про тетминатота?
— Сам ты терминатор, — огрызнулся я. — Это... это...
И тут меня осенило. Та девка, Миросвета. Её слова про "другую реальность", про "настоящую битву". Что если...
— Пацаны, — медленно произнёс я. — Кажется, нас эта ведьма реально в средневековье закинула.
Все замолчали. Потом Монгол нервно хихикнул:
— Да ладно, Саня. Такого не бывает. Наверное, нас накачали чем-то, а теперь разыгрывают. Типа "Розыгрыш" на ОРТ.
— Да? И кому это надо? — я кивнул на окно. — Смотри, какие декорации. Целая деревня. Массовка. И ради чего? Ради пяти районных бандюков?
Все снова уставились в окно. Действительно, если это розыгрыш, то бюджет у него как у голливудского блокбастера.
— Может, мы спим ещё? — предположил Никитос. — Может, это глюки от той дряни, что она нам подсыпала?
— Все сразу один и тот же сон видим? — хмыкнул я. — Вряд ли.
Я осмотрелся. На грубо сколоченном столе лежал какой-то металлический предмет. Поднял его — оказался кинжал. Настоящий, острый.
— Смотрите, — я провёл лезвием по деревянной столешнице. Остался глубокий след.
— Ну и что? — спросил Никитос. — Нож как нож.
— Если это сон или глюк, то очень детальный. Я чувствую вес этого ножа, его холод, — я осторожно тронул лезвие. — И он острый.
Вдруг снаружи послышались шаги и голоса. Мы замерли. Кто-то приближался к нашему... дому? Сараю? Хрен знает, где мы очутились.
— Прячемся? — шёпотом спросил Монгол.
Я покачал головой:
— Куда? Надо узнать, где мы. И что вообще происходит.
Дверь распахнулась. На пороге стоял бородатый мужик в грубой одежде. За ним виднелись ещё какие-то люди.
— А, очнулись наконец, чужеземцы, — прогудел бородач на странном, но понятном русском. — Ну-ка, выходь на свет божий, поглядим на вас!
Я переглянулся с пацанами. Делать нечего — надо выходить.
— Добро пожаловать в Средневековье, блин, — пробормотал я, направляясь к выходу.