В то же самое время. Калинов
град. Земли пруссов — сембов.
Вышата с сильным отрядом шел через
владения поморян и пруссов. И вроде бы давно уже имя государя в
этих землях пропуском служит, но никогда не стоит недооценивать
глупость человеческую и безрассудство. То и дело егеря карают
зарвавшихся владык или лихих удальцов, сколотивших свои шайки. Но
подрастали новые людишки, которые позабыли, как выглядит вчерашний
налетчик, корчащийся на колу, и все повторялось снова. Почему-то
каждый такой удалец считал, что уж именно его не коснется злая
судьба, и то тут, то там нападали лесовики на обозы торговых людей,
заплативших страховой сбор в Гамбурге, в сербском Липецке или в
Мейсене, что стоял в земле далеминцев. В этом случае казна
оплачивала цену украденного товара, а в рейд шли егеря, которые
находили виновных, используя простой и эффективный метод. Они по
очереди резали пальцы тем, кто жил рядом, пока им не указывали на
виновного. Но так не делали уже давно. Оставшиеся независимыми
словене сами сдавали татей, не дожидаясь расправы. Можно было,
конечно, запереть ворота перед носом княжьих людей, но тогда вместо
них приходили несколько тагм Пятого Молниеносного легиона, воины
которого по местным лесам и болотам бегали быстрее, чем тарпаны, за
что свое имя легион и получил. Нес такой боец легкую броню из
вываренной кожи и двойной запас плюмбат. Самое то, что нужно против
неодоспешенной словенской пехоты. Брал отряд в осаду непокорный
городок, а подошедшая степная конница проходила частым гребнем по
округе, разоряя ее дотла. Сотни пленников из непокорного рода брели
на юг, чтобы заселить пустоши или сесть данниками на оброк.
Взрослые мужи получали печать на лоб, каленым железом поставленную.
Так в старом Риме рабов клеймили. И эти люди тоже рабами, холопами,
становились за упрямство свое.Только дети их свободными людьми
будут, но и те уже не пойдут никуда, а так и продолжат гнуть спины
где-нибудь в имении государя, смирившись со своей судьбой. И не
убежать с той печатью никуда. Ведь, увидев ее, любой соблазнится
щедрой наградой. И пойдешь ты тогда уже не землю пахать, а соль
рубить, обретя долю горше смерти.
Тут, в Поморье, холодно было и, по
меркам юга, почти безлюдно. Скудная земля, где родит только рожь да
полба не каждый год. Неласковое здесь было и море, где кое-как
ловили рыбу на лодках из прутьев и кожи, и только-только появились
первые пираты-руяне, которые начали пробовать это море на зуб.
Непростая это земля, потому-то государь и не спешит приводить ее
под свою руку. Нет в том выгоды никакой, ничтожная дань не покроет
расходов на войну. И как бы ни были отважны руяне, окопавшиеся на
своем острове (1), но пруссы были еще хуже. Свирепые племена,
укрытые густыми лесами и болотами, терроризировали своими набегами
ляхов и литву, делая это соседство невыносимым. И только одно могло
заинтересовать самого императора в этих землях — янтарь. Камень,
который с руками отрывали в Египте, Персии, Индии и Китае.И именно
для этого простому парню по имени Крок дали оружие и коней. Он
должен оседлать устье реки Прейгиле, что текла в землях племени
сембов, и поставить малый городок, который князь повелел назвать
Калинин град. Имя это не прижилось, и стал тот городок зваться
Калиновым, служа синонимом самого глухого и дикого захолустья.
Именно отсюда шли новости про говорящую рыбу в столичной газете,
потому как не был здесь никто и никогда, да и желающих ехать сюда
тоже не найти. Опасные ведь места.