Я стою на песчаном пляжике шириной от полутора до двух метров,
который с небольшим уклоном уходит в воду. Вода довольно прозрачна,
очевидно в протоке имеются ключи, освежавшие болотную воду и не
дающие ей застаиваться. В такой воде обязательно должна водиться
рыба. Подскакал на одной ноге к самому урезу воды. Дно
просматривается на глубину более полуметра и оно, судя по всему,
вполне плотное. Почти от самого берега клубится сплошным ковром
подводная растительность. Ближе к берегу растения небольшие,
какие-то кучерявые. Чем дальше и глубже – становились все более
крупными и стройными. Метрах в двух от берега дно тонет во мгле,
видны лишь верхушки водорослей, которые, еще дальше, совершенно
теряются в сером полумраке.
Однако в этом серо-буро-зеленом пушистом ковре все же были
прогалины. Приглядевшись, я различил меж стеблями травы какие-то
ходы, тропы, гроты. Растения совершенно разны: одни сидят плотными
кустиками, другие - тянутся вверх длинными стеблями-щупальцами,
третьи вьются спутанными меж собой спиралями. А иные плавают у
поверхности буроватыми губками или большими листьями-островками. Я,
как старый аквариумист, смог различить на дне кубышку, рдест,
элодею, роголистник, тянущиеся местами вверх со дна стебли
кувшинки. У противоположного берега в нескольких местах
образовались поля ряски.
И среди всего этого растительного великолепия роилась жизнь:
мелькали многочисленные мелкие рыбёшки, что-то ползало по дну. То в
одном, то в другом месте взметались облачка мути, указывая на
присутствие кого-то более крупного и солидного. Вдруг совсем рядом
с собой замечаю немигающие глаза крупной рыбины. Она высовывает
морду из под куста, стараясь слиться с ним. Хищница, судя по всему,
занята тем же, чем и я – охотой. Глазки злобно следят за резвящейся
на полянке мелюзгой. Молниеносный бросок. И на месте рыбины всего
лишь облачко мути. Но судя по всему охотница промазала – через
какое-то время, когда поднятая ею муть осела, голова вновь
появилась на том же самом месте.
Все это происходит на глубине не более тридцати сантиметров,
совсем рядом с берегом. Эта щука (а это несомненно щука) была той
самой долгожданной и столь необходимой мне добычей. Еще не осознав
как следует все происходящее и не решив, что будет разумнее
предпринять, я уже замахивался своим массивным костылем и в
следующее мгновение хлестанул им что было сил по воде в том самом
месте, где устроила засаду моя добыча. И о чудо, среди поднявшейся
мути всплывает огромная метровая матерая зверюга! От неожиданности
я опешил – мой удар по воде был скорее жестом отчаяния, я даже не
думал, что смогу таким образом поймать добычу. Однако щука скорее
просто оглушена ударом по воде. Она начинает слабо шевелить
хвостом. Еще мгновенье и она окончательно придет в себя, а уж
второй раз такой шанс мне вряд ли представится. Я бросаюсь вперед,
позабыв о ноге, падаю на рыбину, прижимая добычу обеими руками к
груди. Краем глаза вижу, как на берегу, словно в замедленной
съемке, падает моя вторая палка. Щука начинает биться, но я уже
поднимаюсь, схватив её под колючие жабры, и выбрасываю добычу на
берег. Огромная рыбина отчаянно извивается, при этом она все ближе
и ближе скатывается к кромке воды. Выскочив на берег, я подхватываю
палку, ту, что потоньше, и начинаю, что есть сил, хлестать бедную
щуку.