Свет луны заливает спальню едва. Если бы Давид узнал о моем положении, конечно, он бы не причинил мне боль.
Моя беременность – мое спасение. Я не позволю этому зверю совершить ошибку.
– Что я должна была понять, Давид?
– Что ты была мне нужна.
Была.
Это ключевое слово.
Давид спускает с меня взгляд и смотрит на часы. Догадка озарила меня: он кого-то ждал.
– Скоро сюда заявится Доменик? Ты ждал, пока он выйдет на меня, чтобы убить нас обоих?
Я все поняла. За секунду поняла.
Я поймала блик в его глазах, а в блике этом – оттенок горечи и немного сожаления. Не о прошлом, – о будущем.
Давид пришел сюда, чтобы убить меня. Он считает, что мы с Домеником представляем для него опасность, и вот, наконец, он может от нас избавиться.
Давид протянул ко мне руку и почти ласково потрепал по щеке. Он любил так делать. В этот раз я положила руку поверх его ладони и навсегда поверила, что он жив.
– Мне жаль. Я бы мир к твоим ногам положил. Я бы все для тебя, Жас.
Я верила.
Он бы сделал все ради меня. Я так сильно ему нравилась, что Давид боготворил меня несмотря на все законы жестокого мира.
– Я бы бился за тебя до последнего и дышал бы ради тебя.
Давид горько улыбнулся.
– …если бы мне это было нужно, – закончила я за него.
Давид не отвечает. У него мало времени, скоро сюда явится Доменик – за мной. И по версии Давида я должна быть мертва, чтобы не мешать ему расправиться со следующим врагом.
Он отходит на шаг.
Давид, который бы все к моим ногам…
Который бился бы за меня до последнего…
Давид прицелился. Легко, профессионально – у него рука набита. Только в глазах горечь, которая дает мне пару секунд форы.
Лишает выбора.
Толкает на безумную ошибку – ведь она единственная может нас спасти.
– Я беременна, Давид.
Три слова, а из легких весь кислород ушел.
Я сделала осторожный шаг и вышла из-за угла, в который он меня загнал. Свет луны лег на мое тело, открывая взору зверя мой живот.
– Я беременна, – повторила громче.
И тихо вскрикнула от внезапной боли.