Я отвернулась, сбрасывая его руку со своих волос.
Если он заставит меня, я за себя не ручаюсь.
– Я не дам тебе погубить свою мечту из-за того, чего уже не исправишь.
– С чего ты вообще взял, что это моя мечта?!
Я повысила голос и тут же пожалела об этом. Села на трибуны и опустила лицо вниз.
– Смотри, – велел Давид.
Он засунул руку в карман, а после – вытащил оттуда фотографию. Мою фотографию.
Я была юна и заняла первое место на каком-то чемпионате. Я плохо помнила то время – память будто заблокировалась. Та жизнь перестала для меня существовать.
На фотографии меня обнимали родители.
– Эта девочка такая радостная здесь, – прошелестела губами, – это что, я?
– Ты, – усмехнулся Басманов.
Я подняла взгляд. Для него каждое слово – усмешка.
А для меня это адская боль.
– Точно, – процедила я, – а через год их не стало.
– Все, девочка, – вдруг разозлился Давид, – хватит ныть. Переодевайся и на лед. Ты будешь выступать для меня.
– Нет. И не проси.
Я не заметила, как включила сталь. Ту самую, за которую меня хвалил Монарх.
– Я просить не собираюсь, – он приблизился, – я говорю, а ты делаешь. Этой ночью ты выйдешь на лед. Если я захочу, завтра ты тоже выйдешь.
Я качала головой, а он продолжал:
– Я договорюсь, и ты возобновишь тренировки. Будешь выступать и побеждать, как и раньше. Я помогу.
– Нет, нет, нет!
Я качала головой как безумная!
Он хочет меня заставить.
Он хочет больше не видеть солнца.
– Мои мечты изменились! Не заставляй меня!
Я оттолкнула его руки, а он насильно прижал к себе.
– Ничего не изменилось, – отрезал зверь, – ты придумала себе клетку и упекла себя в нее. Я вытащу тебя оттуда, поняла?
– Ты же мой спаситель… – процедила я.
Давид был зол – он ждал благодарности и любви в моих глазах.
Или хотя бы должной благодарности.
Но встретил ненависть и сопротивление.
– Довольно, Жасмин. Пошла переодеваться и на лед!
– Даже не подумаю…
Давид встряхнул меня как тряпичную куклу и недобро прищурился:
– Ты забыла, кому принадлежишь?
Я тяжело задышала. Он тоже.
Его хватка причиняла боль.
– Забыла, чье слово будет последним? Ты моя, Жасмин. И ты будешь делать то, что я скажу.
Меня переклинило.
После короткого замыкания расслабились челюсти. И руки опустились вдоль тела. Я стала пластичной и податливой, когда вспомнила, ради чего я пришла сюда.
– Конечно. Я станцую для тебя, Давид.