– Ничего не болит? Я только уколы закончила ставить и сразу к тебе, пока меня не начали искать.
– Не болит.
Только, разве что, сердце.
Оно болело тайно, тихо – ни один аппарат эту боль не распознает, не поймет.
Я решила перевернуться на спину, и Маша засуетилась – хотела помочь, но что я, без рук что ли? Справилась сама. В этой жизни мне теперь всегда придется справляться самой.
– Почему ты заботишься обо мне, Маш?
Я качнула головой: не понимала. У медперсонала своих забот полно, у нее таких беременных – вагон и маленькая тележка. То уколы, то системы, то таблетки раздавать, а то и прихватит у кого – тогда надо сразу за врачом бежать и на роды.
– Я просто такая же была, нелюдимая.
Чуть помолчав, Маша поделилась со мной своей историей.
– У меня тоже муж умер. Он разбился на машине, когда я была на пятом месяце. Ко мне, правда, хоть захаживали. То мои, то его. Они уж больно после смерти сына за внука переживали.
Маша смахнула слезы. Если бы не ее печаль, я давно бы отослала ее и приказала не беспокоить меня.
Наверное, так мы и сдружились.
– Еще меня соседки по палате иногда из депрессии выводили. А ты вот совсем одна лежишь.
Маше двадцать два, ее малыш здоров и каждый день напоминает ей о любимом муже. Оттого она и носится со мной, что себя во мне видит.
– Но ты справишься. Мне, конечно, родители сильно помогают, я даже на работу почти сразу вышла, ну а ты няню наймешь. Жизнь наладится, вот увидишь. Мысли позитивно, моя девочка.
– Вот и я успокаиваю себя: двойня для матери-одиночки это лучше, чем тройня.
– У тебя двойня?!
– Сын и дочь, – кивнула.
– Вот это да! Сразу отстреляешься. Можно больше не рожать, – Маша засмеялась.
В Машиных глазах была радость.
Интересно, какая реакция была бы у Давида, узнав он, что станет отцом сразу двоих детей?
Последний раз я видела его так давно. Прошли месяцы. Это была наша последняя встреча.
– У тебя же нет в Волгограде никого, да? А откуда ты приехала?
Я проживала в Волгограде последние недели. После родов мы должны будем улететь. Он обещал помочь спрятаться за границей и обустроить нашу с детьми жизнь… в случае, если я выживу после родов.
На другой, неблагоприятный исход у меня тоже был план. Я не хотела оставлять детей одних в этом мире и позаботилась о них уже сегодня. Сын и дочь попадут в семью Басмановых, ведь нет никого ближе родственной семьи.