— Ну, какая-то часть уехала, а какая-то осталась. Смешной ты,
Алекс, — мама всегда так меня называла, когда мы с ней были на
одной волне и к нашим семейным прибавлялись дружеские чувства, —
те, кто остались не очень любят это афишировать и давно не носят
аксельбантов с фраками. Хотя я иногда жалею, что ушла та эпоха. Мне
бы хотелось, побывать на балу в таком пышном платье. Ну как в
фильмах показывают.
Конечно, странно было все это от нее слышать про балы и платья.
Люди в СССР в большинстве своем по-лучше живут, чем в РОссийской
Империи. Но я вспомнил, что каждая женщина, в детстве, когда были
девочками мечтали побыть принцессой хоть не надолго.
Сейчас в ее глазах мелькнул такой образ.
— Мам, я обязательно, когда-нибудь приглашу тебя на такой
бал.
— Перестань, не смеши меня, — она заулыбалась, — тут плакать
нужно. Надеюсь, что у нас все с тобой все закончится благополучно.
Мне не нужны эти балы, мне нужны мои дети целые и невредимые.
Я погладил ее по руке и посмотрел на нежные морщинки у краешков
улыбающихся глаз.
— Так что он сказал, этот Трубецкой.
— Когда папа ездил к ним, то Николай Иванович сказал, что готов
взять тебя на поруки. Но папа об этом и слышать не желает. Постой,
так ты его знаешь?
— Так, видел пару раз на гонках среди членов их команды, —
сымпровизировал я, – но я с ним не разговаривал и только сегодня
узнал, как его зовут.
Мне не очень хотелось рассказывать о том, что на самом деле
послужило причиной угона машины. И всё ещё был шокирован новостью
про то, что отец отдал за меня свою машину.
Мама пробыла у меня еще некоторое время, мы поболтали, а потом,
когда я понял, что она немного успокоилась и тоже отошла от шока
первой встречи со мной я ее фактически силой выпроводил домой.
— Гм, гм. Простите меня, пожалуйста, я невольно слышал ваш
разговор. Я так понимаю, ты у нас гонщик? — откашлявшись спросил
меня сосед из Молдавии, когда мама ушла.
Я с недоверием посмотрел на него и ничего не ответил. Не хрена
чужие разговоры подслушивать.
— Дело в том, что я адвокат.У меня были подобные дела. И я хотел
бы тебе кое-что рассказать. Не возражаешь?
— Меня посадят?
— Не все так безнадежно. Скажи, сколько тебе лет?
— Восемнадцать.
— Я правильно понял, что тебе восемнадцать стукнуло
только-только, пока лежал в реанимации? а на момент совершения,
ммм…, будем называть его проступком, ты был еще
несовершеннолетний.