Я кивнул, сам не веря
во что ввязываюсь. Из темноты донеслись три резких
покашливания. Тирент махнул рукой куда-то в ответ.
— Все выйдет, Хаген.
Ты не робкого десятка. Как знать, может мы еще
с тобой споемся, — он коротко засмеялся, хлопнул
меня по плечу, — Ладно, пойду я,
а то Торли совой ухать начнет, а она у него
выходит так себе. Бывай Хаген, не подведи.
Тирент ушел, а я какое-то время я еще
стоял в одиночестве и меня трясло от мыслей о грядущем побеге.
Спрятав сверток под рубищем, я вернулся к костру. Каждый брошенный
на меня взгляд заставлял вздрагивать, и, казалось все видят меня
насквозь. Я вспотел, несмотря на холод. А перед сном сложил
инструменты под шкуры, на которых спал. В очередной раз я не смог
сомкнуть глаз целую ночь. Побег, мать ее! Я буду свободен!
***
Следующий день прошел как
в тумане. Благо никаких тревожных вестей от Белых штолен
не приходило. А вот день после — тянулся бесконечно.
Мысли то и дело возвращались к спрятанному свертку,
и я заклинал всех богов, чтоб его не обнаружили.
Хоть я и знал, что он там, и никто копаться
в наших пропахших тряпках не будет, но уверенности
не было, и никак успокоить себя я не мог. Уже
вечером, когда мы снова сидели у костра, я выхватил
кое-что из разговора Деда с Дагом.
— Лучше бы этому быть
просто слухами, Даг, — Дед глухо закашлял. — Они всегда
лютуют, коли кто-то о побеге надумывает. Хорошо не нашли
ничего. Может и не задумал ничего этот Тирент.
— Зря они этого тейна
не повесили — отвечал Даг, —
он не успокоится, покуда сам не помрет
и с собой кого-нибудь утащит. Чертов предатель...
— Лучше бы
он с нами сидел — может и сбежали бы
уже... — кто-то из молодых буркнул на стариков.
— Даже думать не смей!
Устроят они нам, стоит только услышать такие разговоры, —
оборвал его Нейр.
Пока они говорили, инструменты под
шкурами буквально прожигали мне задницу, а я усиленно
делал вид, что мне все-равно. Вперед ногами, да, Нейр? Хер вам.
Я выберусь отсюда. Я отхлебнул от бурдюка
с пойлом и передал его дальше. Раз в неделю, когда
меняли стражников, нам приносили выпивку. Дать рабам забыться
и расслабиться, чтоб смирные были, ага. Только
не в этот раз. Я был трезв как стекло и хмель
меня не брал. Уже скоро. Скоро.
Обычно, я
засыпал в тот же миг, как касаюсь соломенного тюфяка, но в эту ночь
спать было нельзя. Живот тянуло, может от дурной похлебки, а может
и от беспокойства. А причины волноваться были. Можно ли доверять
Тиренту? Конечно нет. Но я ему нужен. А значит в этот раз меня так
просто не кинут. Каторжный труд, плеть надзирателя, поганая жратва
— всему конец. Я подбадривал себя этими мыслями. Главное не уснуть,
а после — действовать тихо и быстро. Я сидел и слушал скучные
истории вечерних болтунов, томясь в ожидании
момента.