Анафема - страница 198

Шрифт
Интервал


Купец пытался расспрашивать меня о моем прошлом, о том, что довелось увидеть, но я осмотрительно уклонялся от прямых ответов, сводя все к размышлениям о духовности и прочем. Чтобы хоть как-то поддержать легенду об умудренном опытом проповеднике, я пересказывал услышанные мной в Драмунгваарде истории, переделывая их на свой лад в подобия поучительных историй. Скоро он успокоился и не стал упорствовать в расспросах, чему я был несказанно рад. Покуда он сам не затюкал меня своими россказнями.

Две недели сытных обедов, легкой дороги и теплого ночлега. И все же это было испытанием. Он оставлял меня в покое лишь когда я уходил возносить молитвы. И молиться я стал гораздо чаще. Улле сопровождал меня каждый раз из благих побуждений, а Инграм порой к нам присоединялся, когда и его уши окончательно сворачивались в трубочку. Его заклинания, впрочем, звучали несколько иначе: «О добрый Фарэль, помоги! Пусть отсохнет язык у треклятого стрекотуна! Иль паралич разобьет! А-хой!» Стыдно признаться, но эти строки я запомнил, чтобы при случае ввернуть и в свою молитву.

Впрочем, это я совсем обнаглел. В целом наше путешествие было более чем приятным, особенно если учесть, что довелось испытать раньше. К тому же, из рассказов Джервиса я почерпнул много нового об Анандере, и о местных порядках, и о том, как празднуют Солярии порядочные люди, и как надо вести себя с бордель-матроной, чтобы она не подсунула тебе больную девку. Много нового. Не сказать, что все было полезным, но познавательным — уж точно.

Мы двигались быстро, рассевшись на двух крытых повозках, и даже размытая дорога не сильно нас замедляла: большую часть товаров Джервис распродал, и кони-тяжеловесы уверенно шли вперед безо всяких затруднений. Чудные животные. Телега поскрипывала, лениво взбираясь на холм и баюкала меня. Небо вновь было ясным, и я дремал и поглядывал на закатное море. Красный диск солнца медленно спускался за горизонт, вычерчивая на водной глади раскаленную дорожку. Вот бы этот момент длился вечно...

— А вот и Меркиль, друзья, — возвестил Джервис, как только мы взобрались на холм.

Внизу, в часе езды, море клином взрезало сушу, а по краям залива сплошь мерцали тысячи огоньков. Как же много здесь должно быть людей! Сотни зданий, одно под другим впритык, и всюду сновали орды торопливых теней. В гавани я разглядел несколько дюжин кораблей, чьи мачты в сумраке вычерчивал закатный свет солнца. На самых дальних оконечностях залива стояли башенки с зажженным на верхушке огнем. Путеводные маяки. А с другой стороны, дальше, за городской чертой тянулась дорога к белокаменному храму Фараэля, что гнездился на утесе позади. В нем тоже горел свет пламени, что поддерживали местные жрецы. Негасимое пламя, так оно вроде называется.