Лучник не ответил, и даже
не подал виду, что заметил колкую реплику. А тем временем
на столе уже была разложена посуда, непонятно откуда
взявшаяся. Мужики выкладывали свои нехитрые припасы: несколько
головок сыра, вяленая рыба, какие-то пышные коричневые лепехи
и две бутыли какого-то пойла. Половина оставшейся свинины
истекала жиром прямо над огнем, нанизанная на деревянные
прутья, а остальное шкварчало в котелке. От вида
такого количества еды, да еще и от одуряющего
запаха, желудок свело со страшное силой, а изо рта разве
что ручьем не полилась слюна. Я на всякий случай
отер рот. Заметив мой голодный взгляд, Трент кивнул
на стол.
— Присаживайся, —
он хохотнул, — не раздумывай, а то Ортвин
нам ничего не оставит.
Я благодарно кивнул
и придвинул лавку к столу, на которую тут же
присел предводитель компании. Пока здоровяк споро раскладывал
по тарелкам порции мяса, остальные расселись, а Сеппель
начал разливать пойло по кружкам. Я накинулся
на свою тарелку, в несколько мгновений разделавшись
с половиной своей порции, чем позабавил остальных, вызвав пару
гортанных смешков. Коричневые лепехи, оказались безвкусными,
но приятными на запах и довольно сытными.
— Ортвин, да у тебя
появился соперник!
— Вовсе нет, — промычал
здоровяк, методично обгладывая косточку, — оголодал бедолага,
вот и мечет, как в последний раз.
Мои красные уши были очень кстати
скрыты волосами — я оторвался взглядом от тарелки
и сбавил темп. Все, кроме Торли улыбались. Я расслабился.
В кои-то веки я сыт, мне тепло. К тому же
незнакомцы в итоге оказали мне дружеский прием. Словно
в подтверждение моих слов, Трент поднял свой напиток.
— За счастливую встречу!
— мы ударились кружками, подняв пену.
Питье оказалось слабым на хмель,
густым, отдавало горчинкой. Огненная настойка мне уже успела
полюбиться, жаль вся уже вышла.
Утолив голод, мы с Ортвином
и Сеппелем продолжили подъедать все что было на столе,
в то время как лучник умастился точить нож у очага.
Трент, все так же светя своей полулыбкой, смотрел на меня
и снова начал разговор.
— Ну, Хаген, подивил
ты нас! — я вздрогнул, странно было слышать чужое
имя заместо данного родителем, — Я уж ожидал скорей
оборотня встретить, нежели человека, в этих богом забытых
местах. Храпел ты как зверь, — он коротко
хохотнул, — думали медведь забрел.