Доложил,
спустился, перешел на другую сторону улицы, потом сообразил, что в
Мариинской гимназии мне делать нечего, Там на днях случилось
какое-то инфекционное заболевание — не то ветрянка, не то коклюш,
не то девчонки из младших классов съели что-то несвежего. Окружной
инспектор, не мудрствуя лукаво, объявил карантин, приказав закрыть
гимназию до Рождества и всех девчонок отправили по домам.
Преподаватели не слишком рады — жалованье за это время платить не
станут, зато гимназистки довольны. Неважно, что придется
наверстывать, главное, что сейчас выпал небольшой отдых. И я
девчонок прекрасно понимаю.
К счастью,
Леночку хворь не коснулась, мне бы радоваться, что появилось лишнее
время для занятий латинским языком, но тетушка — редиска, решила,
что племянницу следует отправить домой, в Белозерск. Дескать —
нечего ей в Череповце делать, если занятий нет, маменька с
папенькой по дочке соскучились, заодно и Рождество встретит в кругу
семьи. А то, что жених станет страдать — так ничего страшного,
земская почта работает исправно, пишите друг другу письма. Бумага и
любовные объяснения вытерпит, и упражнения по латыни.
Эх,
значит, прямо в Городскую управу.
Василий
Яковлевич Абрютин, в старом мундире, зато с новыми погонами
надворного советника, с орденом святого Станислава третьей степени,
удачно дополнившим его боевые награды, встретил меня радушно,
усадил и сказал:
— Кажется,
убийств у нас нынче нет, если не считать того, что крестьянка
заспала младенца. Урядник написал — баба с ума сходит, волосы на
себе рвет. Сомневаюсь, что вы дело по данному факту будете
открывать.
Правильно
сомневается господин Абрютин. Дело я открывать не буду. В моем
прошлом — то есть, в здешнем будущем, уголовное дело бы возбудили
по факту причинения смерти по неосторожности. Формально — все
правильно. Молодая мама, заснувшая вместе с младенцем, должна была
предвидеть, что придавит носик и ротик малыша грудью или одеялом. А
как быть, если мамка — сама еще девчонка, не спала ночь, а то и
две-три, отключилась? Да что ей какое-то наказание, если она сама
себя поедом ест? Теперь же, ребенка у нее не будет, зато останется
судимость, словно пятно не на совести, а на сердце. Какой суд, если
она сама себе суд устроила? Руки бы на себя не наложила с
горя.
Даже если
предположить, что в погоне за формальной справедливостью — ведь
убийство по неосторожности было, я открою дело, допрошу всех и вся,
установлю обстоятельства, передам прокурору, а тот доведет до суда,
ни капельки не сомневаюсь, что присяжные признают женщину
невиновной.