Найдя в сарае нужный инструмент, Кир
занялся ремонтом. Сняв колесо с восьмеркой, перетянул в нем спицы –
одни закручивая, а другие ослабляя. Восьмерка выправилась – пускай
не идеально, но ездить можно. С колесом он провозился до полудня.
Сходил, поел так полюбившейся ему картошки с кислым молоком,
прогнал из огорода кур – они, использовав момент, подрылись под
забором и уже бродили между грядок. Взяв хворостину, Кир вернул
пернатых во двор и заложил проделанный проход доской, после чего
вновь занялся велосипедом. Работал с удовольствием – любил возиться
с механизмами, тем более что этот примитивный и починить его труда
не составляло. Разобрав каретку, он вычистил ее от старой смазки,
добавил свежей, заменил подшипники (они нашлись в сарае) и
разобрался с тормозом. Отрегулировал седло и подкачал колеса.
Выкатив велосипед на улицу, он не спеша поехал вдоль домов. Педали
вращались без усилий, каретка не скрипела, а тормоз схватывал
мгновенно. Доехав до опушки, Кир развернулся и покатил обратно.
У дома посреди деревни он увидел
несколько мальчишек разных возрастов – от самых маленьких до
подростков. Они стояли у забора, во все глаза глядя на
приближавшегося на велосипеде Кира.
– Глядзи, глухи катается! –
воскликнул вдруг один из старших. – Семеновны сынок. Вчера приехав,
бабушка сказала. Яна в окно его заметила.
– Ён, правда, что глухи? – спросил
его второй.
– Да як тетеря, – заверил первый. –
Ты можешь крикнуть, што захочешь, он не услышит.
Второй воспринял это, как руководство
к действию, и завопил:
– Глухи казел! Тетеря!
Мальчишки засмеялись. Кир к тому
времени уже проехал мимо – кричали ему в спину, но отреагировал
мгновенно. Он рос в детдоме и прекрасно знал, что стоит только раз
спустить такое, потом прохода не дадут – задразнят. Он развернулся
и помчался на обидчиков.
Мальчишки порскнули по сторонам. Один
перескочил через забор, второй последовал его примеру, но зацепился
за штакетину рубашкой, повиснув на заборе как сопля. Кир слез с
велосипеда, прислонил его к забору и снял огольца со штакетины,
поставив на ноги перед собой.
– Не бейте! Я не буду больше, –
заверещал его обидчик.
Кир показал ему кулак и шлепнул
пальцами по губам – не больно, только для острастки. После чего сел
на седло велосипеда и покатил к себе.
К вечеру вернулась мать. Кир в это
время совершенствовал забор, чтобы его не подрывали куры. Найдя
обрезки досок, вкапывал их в землю под оградой. Зайдя во двор, мать
тут же подошла к нему.