- Обалдеть... - тянет она с ярким московским акцентом. - Я реально думала, что он твой муж или парень. Он, похоже, в тебя реально влюблён.
- Да ладно тебе, - отмахиваюсь я, сидя на кровати и чистя мандарин. - Просто чувствует себя виноватым за то, что на скорости прижал меня к обочине, из-за чего машина вылетела в кювет. Ничего, ему полезно. В следующий раз будет думать, что творит на дороге.
- А что с тачкой-то стало? - прожевав дольку, спрашивает она. - Ты же говорила, она каршеринговая.
- Каршеринговая. Оплатил он всё.
- Хреннассе... - восхищённо поджав губы, качает головой Галя. - Не, всё-таки он в тебя влюблён.
- Я же говорю тебе, я его не знаю почти. И он меня.
О файлах, и полученном задании, я, понятное дело, даже не упоминаю.
- Слушай, я вот замужем, а муж один раз всего приехал. А этот парень твой каждый день сюда мотается. Причём, с подарками приезжает. Хотяла бы я на него посмотреть.
Во взгляде то ли просто интерес, то ли зависть.
- Слушай, а что за прога, с помощью которой ты музыку сочиняешь? - меняю тему я. - Я бы тоже поигралась.
- Сейчас покажу, - вставая с кровати, охотно отзывается она. - Смотри, ничего сложного. Заходим в "Плэй маркет"...
Дни идут за днями. Если бы не Галя, мне бы тут даже несмотря на смартфон, было бы довольно скучно. Я вообще не привыкла так проводить время. И каждый день спрашиваю, когда же меня, наконец, выпишут. Говорят, что скоро, но вот когда точно - не сообщают.
Между тем, эти перцы из фирмы, конкурирующей с компанией Громова, принимаются на меня потихоньку давить. Напоминают о сроках исполнения работы, пишут, что понимают мою ситуацию, но одновременно с тем ждать не могут. И если я, как минимум, не начну работать над и ребрендингом и над посиками компромата для компании Громова, вынуждены будут отозвать своё предложение, расторгнуть со мной договор и нанять другого специалиста. Чем мне это грозит - понятно без слов. Поэтому каждый день я изучаю историю их продвижения на рынке и работают над легендой. Насчёт Громова, пишу, что работаю над этим, хотя оттягиваю это до последнего. Чем больше цветов и фруктов появляется в этой палате, тем более виноватой я себя чувствую. И при этом понимаю, что в связи со сложившимся раскладом, других путей у меня по сути и нет.
Тут хорошо только то, что Громова я не вижу. Мы и созванивались-то всего пару раз. Очень короткие разговоры, в которых он, плохо скрывая беспокойство, интересовался моим состоянием. Я отчечала, что у меня всё в порядке, я ему благодарна за помощь и реабилитацию, и на этом разговоры заканчивались. Он, видимо, не считал нужным, переводить их в другую, более дружескую плоскость, а я не находила за что зацепиться, чтобы раскрутить его хоть на какие-то откровения.